Удар в спину (СИ)

— На операцию я отправлю две роты, лейтенанта Бахрама Полсона и Хадиши Макферсон, — сообщил майор Дуканти. — И тебя, Роман, с частью взвода, сколько ты там успел воодушевить?

— Семерых, — упавшим голосом ответил Роман. — Товарищ майор, я не заслуживаю такой чести!

— Считаешь, что это поблажка, помощь воспитаннику старого друга? — голос майор стал жестким, неприятным.

— Так точно, товарищ майор!

— Ну и дурак, — без всякого перехода прежним, «отеческим» тоном сказал Дуканти.

— Так точно, товарищ майор, дурак!

— Хватит, сядь, не тянись и засунь свои обиды под фуражку.

Роман так и сделал. Мысль о том, что он вместе с Хадишой примет участие в операции, волновала, но в то же время Роман понимал, что сбычи мечт там не будет. Она с ротой, он с семью лентяями, она — настоящий боевой офицер, а он недоучка, которого как котенка тыкают носом в его недостатки.

Казалось бы, он всей душой стремился сюда, обучился всему в училище, а все равно выходило как-то коряво, выходило что-то не то. Роман старался, изо всех сил, но выходило, что замах на Мозга, а удар на Прыгуна, по старой поговорке.

— Проходите, садитесь, — обратился майор к лейтенантам Полсону и Макферсон.

Которых он пригласил заранее, а Романа чуть раньше, дабы сообщить ему новость отдельно, в неформальной обстановке. Зачем? Еще один урок жизни?

— Сейчас подойдет еще сержант-инструктор Мумашев и приступим.

Лицо Хадиши, невыразимо прекрасное, напоминающее формой сердечко, озарилось радостью и Романа неприятно кольнуло в груди. Он знал, знал, что сержант Мумашев сошелся с одной из местных поварих, что ничего у него не было с Хадишой, но все равно. Лейтенант Макферсон взирала на самого Романа с интересом, но таким, отдаленным и слабым, дескать интересный мальчик, но и только. Комплименты у Романа выходили неуклюжие, боевыми успехами похвастаться он пока не мог и вообще.

Дополнительная мотивация проявить себя в операции?

— Разве не закончил он со своей проверкой? — спросил Полсон басовито.

— Закончил и написал рапорт, — кивнул Дуканти, хлопнул ладонью по стопке бумаги. — Одна из причин, по которой я выбрал ваши роты и часть взвода младшего лейтенанта Калашникова.

Это было немного неожиданно. Правда, сержант Мумашев и не обещал, что не будет делать поблажек Роману, но. С опытом сержанта делать поблажки кому-то? Нет что-то тут не сходилось, но Роман все не мог понять, что именно. Словно были еще какие-то действия или основания, но Роман не видел или не успевал их заметить, как удары самого сержанта.

— Частности и детали самой операции вам доведут уже на месте, да я и сам их не знаю, — сказал майор.

Появился сержант Мумашев, отдал приветствия, тихо присел в углу, за спинами офицеров. Хадиша бросила на него взгляд, да такой, что впору было заходиться в ревности. Но Роман сдержал себя, напоминая, что надо быть, как Лев, быть как Лев и думать только о деле.

— Просто поделюсь личным опытом, потому что для вас это первая такая операция. Если бы я верил в Творца, то вознес бы ему молитву, чтобы она же стала и последней.

Так как твари окажутся окончательно разгромлены, понял Роман недосказанное и опять преисполнился уважения к майору. Как-то вот у него так получалось говорить о делах, не отвлекаться, но в то же время так, что подчиненные понимали: о них помнят, заботятся, ценят. Соответственно, практически любой в части, включая самого Романа, без сомнений пошел бы за майором в любой бой.

Наверное, так же солдаты шли Львом, безоговорочно веря ему.

— Но лучше верить в силу оружия, — искривил губы в усмешке майор, — оно как-то действенней.

— Творец даровал нам свободу воли и послал испытания, дабы мы доказали, что достойны! — воскликнул Полсон.

А Роман и не знал, что Полсон так верит в Творца. Сержант Мумашев сидел с непроницаемым лицом, но Роман не припоминал, чтобы тот хоть раз упоминал Творца. Скорее придерживался парадигмы майора: верил в людей и их силу.

— Как я и сказал, будем надеяться, что это испытание скоро закончится, а то оно как-то немного затянулось, на лишнюю пару сотен лет, — ответил майор.

Там, в Риме, подобные настроения ощущались слабее. Скорее такое приподнятое, воодушевленное настроение, еще немного и мы победим! Только оказавшись здесь, Роман ощутил иное настроение, прорывавшееся даже у железного майора. Верхний налет «поднажмем, еще немного и мы победим!» и под ним огромный океан усталости и слабость, вплоть до почти буквального желания лечь на землю и не вставать пару лет, набираясь сил. Готовность до последнего выполнить свой долг, но одновременно с этим пошатываясь на месте и чуть ли не падая.

— Но мы отвлеклись.

Майор достал общую карту центральной Африки и повесил ее на стену.

— Точка сбора для вас — здесь, — он ткнул в точку западнее расположения части.

Практически в центре Африки, если мерять от побережья до побережья.

— Большой лагерь, там до вас доведут детали, поставят боевые задачи, проведут слаживание. Все вы опытные офицеры, собирают туда лучшие части, так что много времени это не займет.

Если не считать меня с огрызком, подумал Роман, но все возражения оставил при себе.