Ударная война

– Есть у меня одна подходящая группа на примете, товарищ генерал. Только она сейчас выполняет задание в соседней горной стране. Если отдадите необходимый приказ, то я немедленно туда вылечу и сделаю все, что нужно. К тому же в Восточной Сибири у меня есть надежный человек, так что, думаю, шанс необходимо использовать, товарищ генерал.

Тот скептически глянул, но потом вынужденно согласился: ничего другого не оставалось, предлагаемый вариант мог принести хотя бы какой-то результат, сидеть сложа руки не следовало, Родина в опасности. Что-то надо делать, хоть что-то, иначе…

Проговорил в задумчивости:

– Ладно, полковник, даю тебе зеленый свет, поступай, как знаешь. Но чтобы боеголовку мне нашел, шкуру спущу в случае неудачи. Понял?

– Понял, товарищ генерал.

Директор ФСБ припомнил расставание с секретарем Совета безопасности на аэродроме больше недели назад, добавил:

– Обращайся хоть к черту, хоть к Богу, но найди эту боеголовку.

Косарев поднялся. Пообещал твердо:

– Найду, товарищ генерал, можете не сомневаться.

Покинув Лубянку, Косарев сел в служебную машину. Дело принимало хороший оборот, и теперь ничто не мешало заняться самостоятельными поисками боеголовки, никто не стоял на пути к цели, пресс начальства более не висел над головой. Осталось лишь вылететь к границе, дождаться прибытия намеченной группы, обговорить все моменты и уже связываться с Петровичем, пусть встречает группу в Благовещенске. Ну а там… там ждать результатов, Петрович никогда не подводил, да и те, кого полковник будет ждать на границе, всегда с поставленной задачей справлялись блестяще. Шансы были. Неплохие шансы.

– В аэропорт.

– Есть, товарищ полковник.

Машина тронулась, Косарев прикрыл глаза и откинулся на сиденье. Теперь у него была цель.

Высшее счастье в жизни, смысл ее – четко поставленная цель. Зачастую человеческая жизнь вся состоит лишь из выбора цели, в лучшем случае удается обрести ее и двинуться навстречу не по прямой, а хотя бы по боковой, извилистой дорожке. Те же, чья жизнь, как принято считать, бесцельна, постоянно ставят перед собой какие-то цели, незначительные для постороннего глаза, не цели – по большому счету – а так, задачи, но ставят! Даже на досуге, когда человек предоставлен самому себе, он не может ни скоординировать собственных сил, ни направить их в какое-то русло. Одни ставят своей целью на отдыхе отоспаться. Другие желают почитать, опять же цель – прочитать, ума набраться, узнать, как люди живут, о чем думают. Уж не говоря о тех, кто на отдыхе квартиру ремонтирует, неприятности ближнему устраивает или интриги плетет. Человек использует любую возможность. Неподвижный считает трещины над головой, мух, ворон. Способный к движению ловит в прицел игрального автомата зыбкий силуэт самолета, спешит в ночной клуб, чтобы с девушками познакомиться, морду чью-нибудь набить или уж, на худой конец, по своей получить. Трудно без цели, практически невозможно.

* * *

– Стой, кто идет?

– Террористы, мля…

Прямо из утреннего тумана на пограничный наряд вышли четверо незнакомцев, один из которых еле-еле переставлял ноги и опирался на двух других. Видок у четверки был тот еще, грязные, обросшие, в изорванном камуфляже. Только один выглядел получше, но на правой руке имела место пропитанная кровью повязка, обильно пропитанная, да левую сторону лица рассекал свежий шрам.

Старший наряда, рослый сержант, чуть опустил автомат; лица были русскими, стало быть, не террористы, стало быть, стрелять еще рановато.

– Кто такие? Почему через КПП не пошли?

Ответ был в том же ключе:

– Когда это террористы через КПП ходили? – незнакомец со шрамом ухмыльнулся, смерив весь наряд коричневыми глазами. Поправил ремень автомата на плече.

Пояснил, чуть помедлив:

– Раненый у нас, некогда дороги выбирать. Чего уставились, помогли бы… Да свои мы, свои, хватит смотреть исподлобья.

Остальные двое пограничников получили молчаливое согласие старшего, вышли из-за укрытий, убрав оружие за спину, подхватили раненого. Сержант тоже убрал оружие, перестал хмуриться. Заметил, утвердившись, что опасности эти четверо не несут.

– До заставы-то далековато.

– Ниче-ниче, по сравнению с уже пройденным это пустяки.

Сержант помотал головой, в которой явно что-то не желало укладываться. Озвучил свое беспокойство:

– И все-таки я не понимаю, вы кто будете-то, мужики?

Кареглазый поднял вверх указательный палец:

– Спецназ ВДВ.

Добавил, оглянувшись на своих:

– Малость потрепанный спецназ ВДВ…

Из кустов нарисовался еще один пограничник, с рацией. Что-то спешно дожевывал.

– А как на заставу докладывать?

– Доложи, что на вас вышла спецгруппа майора Лаврова. И пусть пошевеливаются с «вертушкой», у нас тяжелораненый.

Наряд мигом подтянулся, как-никак майор перед ними, радист срочно принялся вызывать заставу, а раненого уложили на расстеленную плащ-палатку и вкололи промедол. Остальные трое десантников, побросав оружие и поклажу, со вздохами попадали там, где стояли, решив отдохнуть в ожидании прибытия вертолета.