Ударная война

Вдали послышался знакомый шум приближающегося вертолета. Десантники подхватились на ноги. Совсем скоро предстоит свидание с Главкомом ВДВ, а это похлеще, чем китайцев стрелять и взрывать, генерал был грозен весьма, когда сердился.

* * *

На заставе тоже ничего не поменялось, та же унылая картина, асфальтированный плац с разметкой, кирпичное здание штаба, солдаты на турниках, грузовик у столовой, зелень насаждений. Единственное изменение вносил лишь спешащий к вертолету прапорщик Ванин, опирающийся на тросточку и весело что-то кричащий, из-за шума винтов не разобрать, что именно. Уже откуда-то прознал, что вернулась группа, поэтому торопился…

Подковылял, утер пот со лба. Тут же полез обниматься:

– Гады, без меня улетели! Разве так нормальные люди поступают? Где это видано, чтобы прапорщика Ванина в санчасти оставлять, под неусыпным надзором какого-то хмурого здоровяка, а самим на дело ходить? Куда мир катится, скажите мне?!

Кравцов развел руками:

– Меньше спать надо. Самое интересное проспал, а с нас спрашиваешь.

Ванин засопел, прищурился:

– А не ты ли посоветовал промедол мне вколоть, а?

Лавров поспешил успокоить обоих:

– Ладно, будет вам. Как дети малые, честное слово. Давайте думать, что начальству докладывать, генерал три шкуры спустить может.

– А что докладывать? – Ванин перехватил трость в другую руку. – Как было, так и доложим.

Батяня отрицательно качнул головой:

– Нельзя. Наша отлучка должна остаться в глубокой тайне.

– Охренеть.

Никитин, до этого молчавший, подал идею:

– Может… может, скажем, что из-за ранения прапорщика были вынуждены торчать в горах и ждать, пока он оклемается? А что, думаю, поверят. Да и что на нас всех собак спускать, задание же выполнили, Хасана поджарили в лаборатории, а что задержались, так… так с кем не бывает?

Кравцов кивнул, добавил:

– Да, а пока сидели, от скуки забрели в Восточную Сибирь, за… за грибами, например, или ягодами. Заблудились в тумане, короче. По пути китайцам харю начистили, ну и так-сяк, по мелочи.

Вертолетчик вылез из машины, недоумевающе глядел, как четверо десантников громко хохочут. Пожал плечами, не понимая причины, и ушел докладывать начальнику заставы о возвращении. Пару раз оглянулся даже.

Десантники прекратили хохотать. И направились к штабу, по пути договорившись о том, что будут излагать в случае вопросов начальства. Предстояло еще сдать захваченное у боевиков оружие и получить назад свои настоящие документы, ходить с поддельными паспортами надоело, хотелось вновь видеть свои истинные данные… К тому же следовало разобрать старое оружие и снаряжение, которое оставили здесь две недели назад, в общем – создать полную видимость того, что никуда не улетали, а только что вернулись с соседней горной страны, вот только что вернулись, только что, часа еще не прошло. Прапорщик удовлетворил свое любопытство, хотя и задал не меньше сотни вопросов, теперь же с хитрым видом ковылял рядом, гордился товарищами, утеревшими нос суперменам из ГРУ и остановившими боеголовку в самый последний момент.

* * *

Три больших звезды генерала блестели холодно, словно передавая настроение Главкома ВДВ. Невысокий, седоватый, сцепив руки за спиной, стоял у окна и смотрел на унылый весенний пейзаж, поливаемый затяжным дождиком. Хмурился.

В кабинет вошли четверо. Старший доложил по форме…

Главком развернулся. Строго глянул, словно этим своим взглядом в пол хотел вколотить, но на вошедших это нисколько не подействовало: если бы действительно ничего не сделали, тогда да, глядели бы перед собой и понуро молчали, а сейчас… сейчас смотрели, не отводя глаз. Еще бы, столько дел провернули, главное – не проговориться случайно.

Генерал поинтересовался:

– Где болтались две недели, товарищи офицеры?

Лавров заученно сообщил:

– Были вынуждены принять помощь местного населения в лечении прапорщика Ванина. Оставались все это время с ним. Не бросать же?

– А полевой командир Хасан и лаборатория по производству наркотиков?

– Еще на второй день взорвали, товарищ генерал.

– По рации сообщить нельзя было?

– Сломалась, товарищ генерал. С самого начала операции попали в затруднительное положение – были атакованы крупным отрядом боевиков, оказавшимся поблизости. В результате потеряли часть снаряжения и рация была повреждена.

Главком выслушал все с каменным выражением лица. Потом указал на Ванина. Заметил, что можно было и к своим выйти после выполнения задания:

– Прапорщик вроде жив-здоров. Неужели не смогли донести его до заставы?

– Никак нет, товарищ генерал. Состояние прапорщика было крайне тяжелым, произошла большая кровопотеря, и мы вынуждены были остановиться у местных жителей.

Главком немного помолчал, разглядывая десантников. Вздохнул, больше для вида, так как гневаться было не за что, все выполнили и вернулись практически невредимые.

Прошелся по кабинету. Погрозил кулаком, не сдержавшись. Потом остановился и высказал то, что было на душе: