Ударная война

Настораживало только одно – если газета под наблюдением, то был риск потерять четвертого члена группы, пока не засветившегося; на него мог выйти противник, и тогда ни оружия, ни спецсредств не видать как своих ушей, действительно придется звонить непосредственному начальству и запрашивать эвакуацию, а то и вовсе добираться на попутках через всю страну… Если же газета не под контролем, то еще проще – скорая встреча с четвертым участником, разработка диверсии, реализация разработанного, и уже по домам со спокойной душой.

Позволив себе короткий сон под утро, десантники перекусили остатками продуктов, что покупали еще во время поездки и предусмотрительно взяли с собой. Припомнив карту, выдвинулись по направлению к станции Серышево. Предстояло пройти по лесу двадцать три километра, не выходя на дорогу и никак себя не обнаруживая. Плюс ко всему надо было преодолеть довольно широкую речку, не пользуясь мостом, ну и под конец – как можно дольше избегать встреч с местным населением, неизвестно, как отреагируют на троих незнакомых людей.

Может, и были такие предосторожности чересчур излишними, но майор привык относиться к делу со всей серьезностью, если уж брался, то никаких послаблений и халатности не допускал. Тем более в данный момент довольно многое было поставлено на карту, малейший промах мог очень дорого стоить, а последствия еще дороже.

* * *

– Вызывали, товарищ генерал?

Директор ФСБ кивнул утвердительно, посмотрев на вошедшего полковника Косарева.

Пригласил широким жестом:

– Заходи, полковник. Заходи.

Косарев прошел, сел в кресло, выжидательно глянул на генерала. Хоть и знал, о чем сейчас спрашивать будут, но тем не менее хранил молчание, да и что отвечать?

Доложить о том, что группа Лаврова благополучно добралась и сошла незамеченной с поезда? Или о том, что пришлось тайно отправлять специалистку из отдела слежения? Хм… если спросит, тогда да, придется поставить в известность.

Генерал закурил, в собственном кабинете мог себе это позволить. Молчание полковника ему не нравилось, но за последние годы привык к тому, что из этого разведчика мало что вытянешь: либо сам скажет по окончании операции, удачной или нет, либо ответит туманно-неопределенно.

Стряхнул пепел после минуты молчания:

– Чего-то не заходишь, полковник. Как дела, поделись?

– Работаем, товарищ генерал.

Директор ФСБ недовольно крякнул, поерзав в кресле. Уже понял, что разведчик ничего определенного не скажет. С одной стороны, хорошо, лишние уши не услышат секретной информации, и все будет идти гладко, как и до этого шло. Но с другой стороны, хотелось хоть немного знать о том, как идут поиски боеголовки и стоит ли надеяться на успех.

– Как там с… этой боеголовкой?

– Нашлась. Да вы и сами это знаете, товарищ генерал. Она в Восточной Сибири.

– Ты же группу отправлял, так?

Косарев кивнул утвердительно. Понял, что генерал хочет подробностей. Поделился как можно туманнее:

– Группа доехала успешно, хоть и были попытки взять ее под наблюдение и отследить пути перемещения. Но я принял необходимые меры, и теперь все идет как запланировано.

Генерал недовольно поморщился, слов мало, нужны факты, нужно что-то докладывать секретарю Совета безопасности, и так уж больше недели прошло, все сроки поставленные вышли, а результатов все нет и нет.

Он покрутил пепельницу на столе. Стряхнул скопившийся пепел.

– Но они хотя бы найдут боеголовку, полковник?

Косарев и сам не знал, слишком много было неизвестных в уравнении, вполне могла и неудача поджидать. Тем не менее обнадежить генерала следовало.

– Эти – найдут.

– Точно?

– Скорее всего.

– Ты мне точно скажи, полковник. – Генерал помрачнел, надоели эти туманные обещания. – Что мне наверх докладывать? Твои заверения? Или твои неопределенные ответы?

Косареву эти упреки были как слону дробина. Но все же злить начальство не стоило, нужно было или глаза ему открыть, или выдать конкретный результат. Все же придется прибегнуть к первому варианту:

– Что я могу сказать, товарищ генерал? Как только мне поручили это дело, я сразу же обнаружил за собой слежку. Меня и сегодня двое «пасли», причем открыто. И я не удивлюсь, что как только я доложу о конкретных результатах группы или озвучу своего человека в тех краях, противнику сразу же станет известно место дислокации группы и сам этот человек. Информация уходит, товарищ генерал, любая уходит. Мне, представляете, чтобы отправить сотрудника для обеспечения безопасности и прикрытия группы, приходится несколько часов избавляться от «хвостов», разъезжая по Москве, и приходить к сотруднику домой, так как вызвать его в свой кабинет означает подставить его под наблюдение противника.

Директор ФСБ почему-то не стал выговаривать за такое бесцеремонное «открытие глаз». Вздохнул лишь тяжело, ему и самому не нравилось такое положение дел в стране. Задавил окурок в пепельнице.

– Понимаю, полковник. Ладно, проехали, не будем больше об этом. Только одно скажи

– найдут?

– Найдут.

Косарев понял, что интерес генерала исчерпан и можно уходить. Поднялся. Немного подумав, добавил для обнадеживания: