Ударный рефлекс

Подходящих кандидатур оказалось лишь трое. Гинеколог местной женской консультации Иван Алексеевич Слижевский был в Ялте человеком весьма известным и любимым всеми: от распутных малолеток с набережной, которым он делал аборты, до беременных жен ялтинских начальников, которые предпочитали наблюдаться только у этого специалиста. Медицинское начальство характеризовало Слижевского двояко; мол, слабовольный человек, любящий выпить... Именно по пьяни Слижевский в свое время и лишился пальца руки – замерз на Ай-Петри, пришлось отнять фалангу.

Куда более подходил на роль расчленителя Владимир Игнатьевич Глушков, рубщик мяса на ялтинском рынке. Две судимости, весьма специфическая профессия... Да и стопроцентного алиби у Глушкова не было. Вроде бы на момент совершения всех убийств он был дома, но подтвердить или опровергнуть это было некому.

А вот третий четырехпалый на роль маньяка не подходил совершенно. Тридцатилетний Геннадий Викторович Паскевич, бывший школьный учитель, уволенный «по сокращению», полтора года назад организовал первый в городе поисково-патриотический клуб «Коловрат»: походы по местам боев Великой Отечественной, поиск незахороненных бойцов Красной армии, организация музея боевой славы... Кстати, большого пальца левой руки Геннадий Викторович лишился именно из-за своей поисково-патриотической деятельности; во время раскопок засыпанного взрывом дота рванула мина; руководитель «Коловрата» уцелел чудом, но осколок срезал палец...

Источник существования Паскевича был типичен для курортного города: обладатель сразу трех квартир в районе набережной, он круглогодично сдавал две из них, а сам обитал в третьей. Все без исключения соседи характеризовали Паскевича исключительно положительно: женщин не водил, пьяных дебошей не устраивал... Мальчишки, которых он вывозил по местам боев, были от него без ума. Паскевич даже организовал нечто вроде небольшого музея: простреленные каски, проржавленные автоматы...

Девять следователей из десяти наверняка бы отбросили версию причастности Паскевича как вздорную. Тем более что несостоявшаяся жертва покушения и сама не была уверена в этой детали. Но скурпулезный Юрий Александрович решил идти до конца. Усадив девятиклассницу Катю в служебную машину, он повез ее в Ялту на скрытое опознание. Сперва – в женскую консультацию. Усадив девушку в коридоре, Патрикеев под видом отца потенциальной пациентки вызвал Слижевского. Заметив отрицательный жест девушки, попрощался с врачом и поехал с ней к поисково-патриотическому клубу «Коловрат». Кабинет Паскевича прекрасно просматривался с улицы. Стоя у стены, хозяин кабинета оформлял стенд ко Дню Победы. Катя недоуменно помотала головой, после чего Юрий Александрович отвез ее на рынок. Рубщик мяса Глушков тоже не мог быть стопроцентно опознан как нападавший.

Других светловолосых мужчин до тридцати лет с отсутствующим большим пальцем левой руки в пределах Большой Ялты не наблюдалось.

– А вообще, я не уверена, что у него одного пальца на руке не было. В машине темно было, да и я очень испугалась, – честно призналась Катя.

Вот и получалось: от приметы человека с отсутствующим большим пальцем левой руки пришлось отказаться. А это значило, что ни Слижевский, ни Глушков, ни Паскевич на роль серийного маньяка не подходили. Следовало придумать иной план действий, и на этот раз «идти от обратного».

По первоначальной версии предполагалось, что душегуб – ялтинец, местный. А если не местный?

У него запоминающаяся примета – покалеченная левая рука. А если не так?

Владеет собственным автомобилем. А если нет, если он берет машину у друга, соседа или родственника? Если он ее угоняет, а потом незаметно для владельца ставит на место?

Неизменными оставались лишь несколько деталей: охотничий нож или кинжал, которым маньяк пользуется для запугивания жертв, сигареты «Кэмел», которые он курит, а также возраст от двадцати пяти и старше, высокий рост и светлые волосы. Да еще умение грамотно расчленять трупы; последнее означало, что душегуб работает или работал хирургом, мясником, скорняком или прозектором морга.

* * *

Апрельское утро начиналось в ялтинском ГОВД как обычно: шум голосов, матерщина, пронзительные телефонные звонки, бесконечные очереди посетителей в кабинеты. Участковые спешили за инструкциями к начальству – топтались в коридоре, переругиваясь, кому идти первым. Патрульные тащили в «обезьянник» упиравшегося хулигана. Пожилая дама со слезами на глазах просила отпустить ее внука, «попавшегося по молодости».

Оперативный дежурный, не обращая внимания на эти давно привычные звуки, просматривал сводку происшествий за истекшие сутки. Ничего необычного не было: пьяные драки, угоны машин, несколько квартирных краж...