Удавка для бессмертных

Этот центр был создан всего два года назад. Обработка печатного материала, валом идущего по всей стране, проводилась и раньше, но это делали информационные аналитики ФСБ. Когда пришло время исчезновения телевизионной цензуры, печатный вал и теленеожиданности решено было объединить в одну структуру. В эту структуру пришли новые люди, не имеющие отношения к Службе безопасности. Они работали по договорам, получали сдельно за каждую отслеженную интересную или сенсационную информацию, которую можно было использовать в СБ. Центр вырос, поделился на пять отделов. Один из них даже работал конкретно с рационализаторскими предложениями по улучшению структуры власти или созданию новых исследовательских систем в промышленности и науке – вот до чего доходило иногда воображение и нереализованный потенциал бросившихся в беллетристику научных сотрудников или занявшихся мемуарами отставных руководителей. Из фээсбэшников в Центре осталось только десять человек: по два руководителя на каждый отдел, которые анализировали уже полностью отслеженную информацию. Из них: двое выпускали в жизнь «результаты по опросу общественного мнения», трое могли головой поручиться за стопроцентную достоверность информации, которая потом шла в дробилку ИТАР-ТАСС, еще двое просеивали фантастику и технические неожиданности в литературе, один человек вылавливал в теле-газетно-журнальном и художественном вале секретную информацию, которая была абсолютно достоверной, но никогда не разглашалась, отслеживая таким образом решивших подзаработать «белых волков» – оставшихся в живых и «потерявшихся» особо секретных агентов. Один руководитель отдела был одновременно советником президентской гвардии – единственным из этой гвардии, который всегда знал, что происходит за стенами Кремля, и последний из десятки – координатор общественного мнения, полковник Корневич де Валуа.

Это была не единственная должность Корневича, в Федеральной службе он числился координатором в отделе СР (секретные разработки), не имел своей команды, не имел заместителей и помощников, пользовался привилегиями и правом решающего голоса при закрытом голосовании в случае непредвиденных ситуаций в стране и при угрозе безопасности в целом. Ева его вычислила быстро: только координатор такого ранга имел кодовые доступы ко всем отделам Федеральной службы, мог залезть в компьютеры ее Лаборатории и войти в здание в тот момент, когда там никого нет. Таким образом можно было объяснить неожиданное появление в Лаборатории конвертов с заказами на убийство и смерть Мышки в Центре – закрытом для посторонних ведомстве. Ева старалась не поддаться эйфории успеха, когда наткнулась на такое запоминающееся имя: она помнила обязаловку псевдонимов вплоть до девяносто четвертого, почему же этот человек не менял имя? Или это не один человек, а несколько? Информация, которую с большими трудностями раздобыла Зоя, – фотография с микропленки папки за номером…. на экране читать неудобно, видимость плохая, но сообщение о смерти майора Корневича де Валуа – вот оно. В восемьдесят четвертом. Только сообщение. Никаких подробностей. В восемьдесят пятом этот умерший благополучно и весьма успешно разрабатывает операцию – никаких подробностей – и получает звание. Еще одно упоминание о нем в восемьдесят девятом. Меняет структуру. Другой отдел, из контрразведки – в координаторы. В девяносто втором открыто засветился в расследовании дела по фальшивым авизо. В девяносто четвертом ведет дело по бриллиантам из Гохрана. Потом он обнаруживается в Федеральной службе уже аналитиком.

На большом листе ватмана Ева вычертила графики, временные и количественные составляющие смертей, связанных с именем Корневича де Валуа. В восемьдесят четвертом он в девятом отделе. Отдел ликвидирован. Клички агентов. Потом не забыть посмотреть их имена. У троих – сердечный приступ (знаем мы эти приступы), у остальных – коллективный нервный срыв и смерть от огнестрельных ранений. У Скрипача и Юны тоже произошел нервный срыв после получения конвертов. Больше всего настораживает, что после восемьдесят четвертого, то есть после «смерти» этого Корневича, о нем достаточно много информации, но поверхностной, без доступа к разглашению. Отсутствие информации – привилегия особо секретных агентов, но в архивах ФСБ можно по коду допуска поинтересоваться особенностями работы многих СА. Многих, но не этого. Вариантов два. Либо в этот момент агент действительно умер и под его именем стал работать совершенно другой человек, либо пошел запрет на информацию по коду «угроза госбезопасности».

– Я тебе нашла Орла из девятого отдела, – подходит Зоя и склоняется к Еве. – Остальные имена птичек мне ничего не говорят, а вот Орел тебя заинтересует. – Она кладет под руку Еве папку, отходит, но не сводит с нее глаз. Ева замечает напряжение Зои, вздыхает и отодвигает клавиатуру.