Удавка из прошлого

«Я нашел всех мальчишек, отцы которых были повешены, – читал Борисов, – не для того, чтобы сделать их мстителями. А просто развез их по своим родственникам. Постоянно следил за ними. Чем мог, помогал. Они выросли и стали военными. Воевали в Чечне. Когда я узнал о Будине, то собрал их и рассказал правду. И мы стали вешать. Я рассчитывал на то, что Будин испугается и пойдет в органы. Я не знал о его связи с террористами. Потом понял, что парни вошли во вкус, и испугался. Поэтому я и отпустил Топорика. Я только однажды поговорил с парнями об этом. Называть я никого не буду. Ты сам можешь найти их. Все они воспитывались у моих родственников, но прошу – не делай этого. Пусть мы хоть жестоко, но все же наказывали зло. Тот судья ушел из суда, и поэтому сейчас какая-то справедливость восторжествовала. Здесь документы из детских домов и справки об Арсении Будине. В общем, если ты читаешь это, значит, я показал ему петлю на шее, на которой он повесил мою жену и неродившегося ребенка. Надеюсь, он убьет меня. Я, наверное, и жив только потому, что хочу, чтоб он увидел петлю. Я много лет прожил с петлей на шее. Прости и постарайся понять. И я бы не хотел, чтобы это читал еще кто-нибудь. Впрочем, поступай как хочешь. Я всегда уважал тебя. Прости. Петрович».

Борисов закурил и долго сидел неподвижно. Докурив сигарету, аккуратно сложил все бумаги в папку. Взял тетрадь и подошел к камину. Вырвав из тетради листы, бросил их на дрова, плеснул из банки бензин и зажег спичку.

– Там двое пришли, – показал на дверь капитан. – Их прислал Грозный, чтоб они нашли вешателей.

– Пусть входят, – кивнул подполковник.

– Цыгана взорвали люди Муллы, – сообщил Арин. – Те, кого взяли, опережая один другого, колются. В Москве многих арестовали. ФСБ особо отметила нашу работу. А на Петровича ведь никто бы не подумал. Но вот с кем он все это творил, так пока и неизвестно.

– Это вместе с ним в могилу ушло, – проговорила Варя. – Представляю, каково сейчас Игорю.

– Вообще-то начальство называют по имени-отчеству, – подмигнул Цыгину Арин.

– Ну вас! – рассердилась Варя.

– А в Питере того взяли? – спросил Соколов.

– Мужа той бабы нашли, которая Будина гримировала, – посмеиваясь, сообщил вошедший Александр. – Хитро они сделали. Вроде она с ним в сауну пошла. Переоделась, сменила парик и вышла другим ходом. Сделала из Будина копию своего мужа, подъехала к сауне, снова вошла, переоделась, и пара вышла из сауны. А мы-то думали, что они там. Сели в машину, которую Коготь вел, и поехали. Потом в машину сел загримированный Будин. Правда, когда Будин с «женой» вышли, Коготь, видно, для страховки треснул мужа по черепушке и выбросил на свалке. Но не убил. Его почти сразу бомжи нашли. Будин успел бы в Питер улететь, тот мужик только недавно очухался.

– Если б не Петрович, – кивнул Цыгин, – ушел бы Будин.

– В Питере бы взяли, – сказал Арин. – Но все-таки не выпустили мы его.

Санкт-Петербург

– Вы должны его взять, – услышал полковник ФСБ по телефону. – Слишком много с ним связано. Он знает и связи, и явки. Грозный от инфаркта умер. Мулла, этот Мухаммед, все на Литовца валит – Мицкявичюс нужен живым, чтоб узнать все о Мулле и Умар-беке. Его, кстати, тоже не сегодня-завтра Интерпол побеспокоит. Кроме того, судя по всему, им и Штаты заинтересуются. По словам Муллы, Умар-бек знал о самолетной атаке одиннадцатого сентября и даже принимал участие в подготовке смертников. Финансировал по крайней мере точно.

– Я все прекрасно понимаю, товарищ генерал, – сказал полковник. – Мы возьмем его, и не потому что вы позвонили. Возьмем потому, что он преступник. А к Хелене, снайперше этой, даме из «Белых колготок», у меня лично пара вопросов имеется.

– Они нужны живыми. Не перестарайся, полковник.

– Живыми будут. Но может, не совсем здоровыми. Наши ребята довольно жестко этих тварей берут.

– Удачи, – пожелал генерал.

– Надо как-то уходить, – осторожно выглядывая из-за шторы, проговорила Хелена. – Мне кажется, мы не дождемся твоего мешка с деньгами.

– Черт! – зло воскликнул Литовец. – Я думал, они уйдут и станут искать по России, а они оставили людей здесь.

– Знаешь, многих моих подруг убили на чеченской войне. Я была там не потому, что боролась с Россией или ненавижу русских. Я просто зарабатывала деньги. Но втянулась. А ты послал меня в Анкару убить вторую жену Умар-бека. Ты действительно желаешь дочери счастья?

– А ты как думаешь?

– Если б ты желал ей счастья, то не отдал бы ее Умар-беку второй женой.

– Заткнись! Я знаю, что делаю. Она жива? – Он махнул рукой в сторону связанной хозяйки.

– Да, я ее недавно кормила. Что с ней будет?

– Не знаю. Если удастся уйти тихо, оставим живой. Нет – убьем. В крайнем случае попробуем уйти с заложницей.

– Ты же прекрасно знаешь, с заложниками русские выпустили чеченцев всего два раза. И сейчас все говорят – если бы тогда Басаева не выпустили, ничего бы…