Удельный князь

Есть простой путь... Казначей шёл-шел, а потом поскользнулся и упал с летальным исходом, однако вариант отбросил, так как последствия могли быть самыми непредсказуемыми. Берди у нас отличался умом и сообразительностью, словно птица Говорун. Поэтому, прежде чем предпринимать радикальные действия, решил Лю подкупить. Мы выедь уже многое из из новин сладили, есть что показать.

Довели техпроцессы и чистоту шихты для плавки обычного стекла до удовлетворительного уровня добавив диоксид марганца как осветлитель и стеклобой. Плавили за два присеста. Сначала получали черновое стекло в поде газовой муфельной печи куда за раз грузили четыреста килограмм шихты. Полученное мутноватое пузырчатое стекло разбивали, дробили в пыль и добавляли четвертую часть в финальную шихту для тигельной плавки.

Плавили стекломассу в тиглях по три пуда, в них проще малость контролировать температуру. Стекло с колёс шло на лабораторную посуду, квадратные и круглые стаканы, тарелки и прочие изделия, что легко прессовать, четвёртая часть на бусины трёх размеров что получали на вращающихся в противоположные стороны шнеках. Запустили и мини-установку горизонтального вытягивания стекла, самого архаичного вида. Ну и что. Зато работает как часы.

Процесс то нехитрый. Стекломассу выливали в малую ванну, далее с зеркала расплава вытягивали ленту на небольшую высоту, где её захватывал промежуточный валик и изгибал на ровно девяносто градусов после чего ленту вытягивали в горизонте тремя парами валков.

С первого раза не вышло и пришлось маленько копаться с водо-охлаждающими валками, но справились. Благо, графитовая смазка имелась, мы уже штамповали стекло второй месяц как никаких. Один минус, лист на выходе волнистый и толстый, четыре миллиметра, а в отходы до трети при закалке шло. Однако, ширина в пол-метра с лихвой окупала сии недостатки. Пробуем режимы выдержки подбирать, но это дело такое, не быстрое.

Заготовки под зеркала шлифовали и полировали с лицевой стороны, а на окна и так сойдет. Наши "габариты" куда больше , чем самые дорогие куски слюды, и прозрачней, а волнистость… ну кого это волнует. Листы резали алмазным резцом на круги и прямоугольники, для зеркал практиковали гальваническое латунирование, серебрение и золочение. В качестве источника тока был хлор-серебряно-магниевый элемент, в первую очередь из-за стабильности напряжения, высокой энергоплотности и простой технологии изготовления[i].

Помимо прочего, цех химии выдал на-гора пигменты, мыла и разнообразную косметику. В совокупности со старыми товарами, бомба!

По мере знакомства с технологиями китаец изменял отношение ко мне и не раз подходил с массой специфичных вопросов. Естественно, я его динамил под самым благовидными предлогами, однако, сколько верёвочке не виться, время расставить точки над и, пришло.

Говорил Лю Вэй на русском бойко. Однако, когда попал в гостевой домик мгновенно замолчал и маска надменного чиновника впервые дала трещину. Ненадолго, надо признать он быстро взял себя в руки.

— Лю, не будем тень на плетень наводить. Прямо скажу, желаю, дабы разговор сей остался меж нами.

Бровь китайца слегка взлетела, он степенно взял стеклянную пиалу за толстое донце, сделал глоток чая с шиповником:

— Мудрый человек требует всего от себя, а ничтожный червь — всего, от других. Десять лет назад я был важным мандарином при императоре Ин-цзун. Хотя он и был монголом по крови, император получил конфуцианское образование, а одним из его учителей был ваш скромный слуга. Взойдя на престол, Ин-цзун принял буддизм и взялся прививать диким монголам конфуцианство, основал академию литературы и боготворил каллиграфию. Хорошие черты для правителя, но лучше бы он изучал Сунь-Цзы. Мы слишком поздно поняли свою ошибку. Император закончил свои дни в яме, а весь его двор вынужден был бежать. Мне досталось не самое плохое место. Хотя Берди мстительный правитель на хлеб хватает. Ради чего подставлять спину под батоги?

— Речь не об обмане Берди.

— Неужели? Или ты думал, я не догадаюсь, ЧТО ты плавил вон в той огромной печи? — Лю Вэй развернулся и показал на копошившихся людей.

— Ах вот оно что. Скажи, Лю, во сколько ценишь халат из синего шёлка? — я показал на его одежду.

— На ваши деньги? Пятнадцать рублей.

— А ежели взять токмо цену краски и труд мастериц?

Он лишь развёл руками.

— Ничего, я подскажу. Меньше рубля.

— А как же поколения мастеров что сотни лет доводили великое искусство покраски шёлка до совершенства. А секреты красок и выделки тончайшего шёлка, а труд мастеров?

— Видишь, ты и сам ответил на вопрос. Ежели разумеешь как плавить чугун в большой печи, иди и плавь. Я ничего и не от кого, не скрываю.

Реакция Лю Вэй была неожиданной. Он встал и прижав руки к груди поклонился.