Удержать мечту (СИ)

  -Э... понимаешь, ты просто назвала его первое имя. Розарио Романо, - м-да, не слабые такие имена у парня. Хотя он чем-то и сам напоминает розу. Такой же колючий и красивый. Черные, как смоль, длинные волосы, в которых полыхают две багрово-красных прядки, длинные ресницы, резкие черты лица... и глаза цвета виски. Высокий, подтянутый, с тонкими изящными кистями рук и пальцами. Не знаю почему, но всегда смотрю на пальцы людей, как будто пытаюсь понять, какие они на самом деле.

  Нет, я уже не сердилась на него, понимая, как же ему больно - потерять любимого человека... И тут же память услужливо выдала образ, чьи голубые глаза были похожи на летнее небо. Максим. Его я тоже похоронила, так что наши ситуации даже чем-то схожи, только Розарио слишком открыт и прямолинеен, я же предпочитаю все носить в себе. Это сейчас немного расклеилась из-за беременности, поэтому "железная завеса" чувств была приподнята.

  - Пошли домой, там еще Эжен хочет с тобой познакомиться, - братец приобнял меня за плечи, и мы пошли в обратном направлении.

  В целом, все было нормально. Эжен, с ним я познакомилась ближе к вечеру, и Крис приняли меня как родную, и только Розарио считал, что я заняла чужое место. И это было обидно.

  Часов в одиннадцать вечера парни уехали в какой-то клуб, оставив меня в гордом одиночестве, да и не было особого желания куда-то идти. Наоборот, все мои мысли были заняты белоснежным роялем, поэтому, когда ребята смылись, я быстренько подошла к инструменту, устроившись на стуле, стоящим перед этим красавцем.

   Пальцы неуверенно пробежались по клавишам. Первый раз коснулась инструмента после аварии. Это было так прекрасно, что на губах, помимо воли, расплылась счастливая улыбка. Так знакомо... Когда-то давно я хотела иметь такой же белоснежный рояль, семью... Но ничего уж не будет. Хотя, нет. У меня есть моя малышка, моя Стефания.

  Да, почему-то я думала, что будет именно девочка. И было решено назвать ее в честь того, кто спас нам обеим жизнь. А ведь если подумать, то Стефан стал ее вторым отцом, ее ангелом-хранителем. Пальцы забегали быстрее по клавишам, и полилась музыка... Знаменитая "Лунная соната"...

  И не существовало больше мира, окружающего меня. Лишь музыка и чувства композитора... Глаза были закрыты. Зачем они? Когда ты чувствуешь каждую клавишу, каждый звук на подсознательном уровне. Слишком много эмоций, слишком много, чтобы оставаться такой же непоколебимой и сильной. По щекам уже вовсю струились слезы. Именно с этой мелодией, с болью, что как пуля застряла в груди, я отпускала свое прошлое. Я отпускала его. Надеясь, что больше никогда его не увижу. Пока лежала в больнице, глядя в белый потолок, поняла, что вместе нам не быть. Никогда. Хм, никогда... Такое растяжимое понятие, имеющее возможность совместить в себе столько всего... И, знаете, это больно, обрывать связи с прошлым, которое сердце не хочет отпускать. Единственное напоминание - моя девочка, за которую безумно благодарна судьбе.

  Мелодия закончилась. Но пальцы продолжали бегать по клавишам, рождая новый звук, новую музыку. Мою музыку. Музыку, в которую было вложено все, что связывало с Россией. Легкие пассажи, и плавный переход в другую тональность. Я не отдавала себе отчета в том, что делают пальцы. Просто играла, поглощенная чувствами и образами...

  ***

  Девушка, закрыв глаза, играла на рояле, извлекая неописуемой красоты мелодию, а на лестнице сидел парень, решивший, что не стоит сегодня идти с друзьями развлекаться, бокалами вливая в себя спиртное, лишь бы залить боль потери.

  - Я не думал... - пробормотал он, внимательно наблюдая за черноволосой девушкой, заставившей инструмент запеть, - Ей тоже больно, но это все равно ничего не меняет, - он резко вскочил на ноги и ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью...

  Глава 2.

   И закружилась новая жизнь, как белые хлопья снега над Германией. Брат с ребятами уехал на гастроли и обещал вернуться к Рождеству, то есть дня через два. А я даже и не подозревала, что буду так любить этих сорванцов, которые первое время пытались за мной ухлестывать, но, узнав о ребенке, в миг становились серьезными мужчинами. Эти перемены были разительными.

  И только один человек в доме все так же ненавидел меня. Никогда не забуду, как просидела все Рождество в своей комнате, потому что не хотелось идти в гостиную, где собрались друзья ребят, со слезами на глазах. Розарио вновь довел. Я не понимаю, за что можно так ненавидеть человека, которого ты даже не знаешь и не стремишься узнать. Это, по меньшей мере, глупо. Лучше бы он просто был нейтрален, возможно, было бы не так больно от его слов и взглядов, жалящих не хуже укусов королевской кобры. И все чаще я задавалась вопросом, почему так реагирую на все его выпады в мою сторону. Не понимаю.

  А потом родилась Стешка с волосами цвета шоколада и голубыми, как небо, глазами. Его глазами. Это было... не знаю, как описать то чувство, когда ты первый раз слышишь крик своего ребенка, и понимаешь, что нет ничего дороже этого существа во всей галактике.