Удержать мою девушку

Надеюсь, они найдут Арию, пока не стало слишком поздно. Селина упомянула, что Константин хотел продать, выставив на аукцион ее девственность на острове, который мы так и не смогли найти и, вероятно, никогда не найдем.

От одной мысли об этом у меня закипает кровь.

То, что должно было быть простой, веселой вечеринкой для Арии и Лины, превратилось во что-то ужасное и жестокое. Арии больше нет. А Селина ну, она едва выжила. Кто знает, что бы этот ублюдок сделал с ней, если бы мы не пришли спасти ее.

Ренато проводит руками по волосам, когда я наношу еще несколько ударов по груше.

— Я только что был в диспетчерской. Они все еще не нашли ее, — говорит он, рассказывая мне о моей сестре, в то время как его пальцы в отчаянии теребят волосы. — Возможно, она уже на другом конце света.

— Не говори так.

Я делаю шаг назад и закрываю глаза. Старые чувства и эмоции, которые я испытал, когда пропала Селина, возвращаются с новой силой. Когда кто-то в твоей жизни пропадает без вести, твой разум отправляется в путешествие по всем возможным ситуациям и исходам, ни один из них не является хорошим. Ты представляешь наихудшие сценарии снова и снова, пока почти не сходишь с ума от горя.

— Они собираются найти Арию, — уверяю я его. — Вся полиция и ФБР ищут ее прямо сейчас.

Он печально качает головой.

— Не знаю, что я буду делать, если потеряю ее, чувак. Затем он добавляет: — Я люблю ее.

Я киваю. Его слова совсем не шокируют меня, хотя до сих пор он никогда не высказывал своих чувств.

— Я знаю, что ты любишь ее.

Не знаю, ответила ли Ария взаимностью на эти чувства или нет, но я знаю, что Ренато был влюблен в нее с того дня, как встретил. Они проводили много времени вместе, но я думаю, это было больше из соображений удобства для Арии, поскольку мои мама и папа в значительной степени держали ее под замком на протяжении многих лет. Хотя теперь я понимаю, почему они были так строги с ней и почему всегда пытались обуздать и меня.

В этом мире много плохих людей, и все, что им нужно, — это одна возможность, один-единственный момент, чтобы доказать, насколько они ужасны на самом деле.

— Мы найдем ее, — выдавливаю я, когда мой кулак несколько раз опускается на грушу. — И я собираюсь убедиться, что этот ублюдок Константин заплатит за то, что он сделал.

Глава 45

Селина

Я резко просыпаюсь. Последнее, что помню, это то, как медсестры пытались успокоить меня, прежде чем воткнуть иглу в мою руку, усыпляя. После этого все расплывается.

Я в своей постели, так что Нико, должно быть, подоткнул мне одеяло. Но где он сейчас?

Движение справа от меня привлекает мое внимание, и я вижу темную фигуру, сидящую в кресле, в котором я обычно читаю у окна.

— Нико? Нико? — шепчу я.

— Да, — говорит он, наклоняясь вперед, и упирается локтями в колени.

Лунный свет, льющийся через окно, подчеркивает его красивые черты. В одной руке он держит бокал с темно-янтарной жидкостью, лед звенит о стенки бокала при его движении.

— Есть новости об Арии? — Спрашиваю я, хотя и боюсь ответа.

— Пока нет, — его голос полон эмоций.

— Это моя вина, — говорю я ему. — Если бы я не ушла из дома.

— Это не твоя вина. Мы понятия не имели о маячке.

Трекер.

Я рассказала об этом Нико после того, как меня спасли. Моя рука инстинктивно тянется к затылку. На том месте, где когда-то был маячок, повязка. Должно быть, его вынули, пока я была под действием успокоительного.

— Я не знала об этом, — быстро бормочу я. — Если бы я знала.

— Никто ни в чем тебя не обвиняет, Лина, — уверяет он.

Я нахожу некоторое утешение в этом факте, но вина и стыд все еще яростно скребутся у меня внутри. Я во всем виновата, даже если никто этого таковым не считает. Ария пропала из-за меня. Она где-то там, совсем одна, напуганная, не знающая, вернется ли она когда-нибудь снова домой.

И я точно знаю, что она чувствует.

Я пережила все взлеты и падения эмоций, которые заставляют твой разум думать, что ты на каких-то сумасшедших, зловещих американских горках. И как раз тогда, когда ты думаешь, что хуже уже быть не может, это происходит.

Содрогнувшись, я отбрасываю одеяла и встаю. Мои ноги дрожат, и я чуть не падаю. Хватаюсь за кровать.

— Черт, это сильное успокоительное, — ругаюсь я.

— Ты была очень расстроена, — напоминает он мне. — И, кроме того, они хотели вытащить из тебя этот трекер.

Он ставит свой стакан и подходит ко мне.

— Пожалуйста, вернись в постель.

Он пытается схватить меня за руку, но я отмахиваюсь.

— Я не могу просто сидеть здесь, пока Ария где-то там. Один Бог знает, что с ней делают! Мне нужно помочь. Мне нужно что-то сделать!

Я не осознаю, что близка к истерике, пока Нико внезапно не хватает меня и не притягивает ближе, прижимая к своей груди.

Первое из многих рыданий стихает, и мои пальцы сжимаются вокруг его рубашки, когда я медленно отпускаю часть своего подавленного чувства вины.

— Это моя вина. Это моя вина. Это моя вина, — повторяю я, прижимаясь к его груди, пока мои слезы пропитывают материал его рубашки.

— Нет, это не так, — шепчет мне на ухо Нико, нежно поглаживая мою спину вверх и вниз. — Виноват только один человек.