Удержать мою невесту

Я придвигаюсь к нему ближе и наклоняюсь, загипнотизированная его рукой, поглаживающей вверх-вниз. От него пахнет кедром и дорогим одеколоном, и у меня текут слюнки, когда я высовываю язык и провожу им по его головке, как будто это леденец.

— Черт, — шипит он сквозь стиснутые зубы.

Я думаю, это означает, что ему это нравится, поэтому я делаю это снова и снова, пока он не начинает умолять меня взять его в рот. Я широко раскрываюсь, едва в состоянии вместить его внутрь, пока вращаю языком и заглатываю столько его, сколько могу.

Я помню, как девочки в школе-интернате говорили не пользоваться зубами, потому что парни это ненавидят, поэтому я обхватываю губами, прежде чем начать подниматься и опускаться на его член.

— Да, именно так, — говорит он, подбадривая меня. — Соси мой член, грязная девчонка.

Я двигаю губами по нему, пока его рука запутывается в моих волосах. Я ожидаю, что он опустит мою голову и будет контролировать ритм, но вместо этого он просто наматывает мои длинные волосы на кулак и позволяет мне контролировать скорость.

— Я собираюсь кончить в этот грязный рот, Верона, — предупреждает он.

Я чувствую, как его член подергивается как раз перед тем, как он извергается в мой рот, заполняя его до краев. У меня нет выбора, кроме как проглотить все это, продолжая сосать его. Он громко стонет, глубокий тембр его голоса наполняет машину. Мой клитор пульсирует в ответ на его глубокое рычание и стоны.

— Это моя хорошая девочка, — говорит он, в последний раз содрогаясь от удовольствия.

Вытаскивая свой член из моего рта, он смотрит на меня сверху вниз с обожанием. Он улыбается мне, и я понимаю, что это та сторона Луки, которую я никогда раньше не видела. Как и в случае с ревностью, это совершенно другая сторона загадочного куба, из которого состоит его личность.

Он засовывает свой член в штаны и застегивает их.

— Мы почти дома? — Спрашивает он вслух, и сначала я думаю, что он спрашивает меня. Но потом я вижу индикатор домофона и понимаю, что никогда не видела, как он нажимал на кнопку.

— Да, сэр, — хрипло отвечает Данте через динамик.

— Тебе понравилось шоу? — Лука спрашивает его.

Данте не отвечает, и я в шоке смотрю на Луку. Должно быть, он нажал на кнопку в какой-то момент, когда съедал меня… и заставил Данте выслушать все это.

Лука выключает домофон и самодовольно улыбается мне, когда машина останавливается.

— Зачем ты это сделал? — Спрашиваю я, стыд обжигает мне лицо и грудь.

— Я видел, как Данте смотрит на тебя. Иногда людям нужно напоминать об их месте и о том, чего они стоят.

— Ты… ты мудак! — Я кричу на него.

Лука продолжает улыбаться, не обращая внимания на мой ответ.

Дверь открывается, и на пороге стоит Данте, уставившись на меня непонятным взглядом. Я едва могу встретиться с ним взглядом, когда шепчу: — Прости, прежде чем бежать прямо к дому.

Я не прекращаю бежать, пока не окажусь надежно заперта в своей комнате.

Я думала, что сегодня вечером увидела Луку, с другой стороны, но теперь я знаю, что все это было лишь игрой воображения. Он тот еще ублюдок. Я просто хотела бы знать, что он задумал, прежде чем позволить ему прикоснуться ко мне.

Глава 26

Лука

Попытки Вероны игнорировать меня достигли нового максимума. Когда я сижу один за обеденным столом, экономка сообщает мне, что моя жена отказывается ужинать со мной сегодня вечером.

Прошлая ночь не выходила у меня из головы весь день. Я все еще чувствую ее сладость на своем языке. И как бы я ни старался забыть ее нежную кожу, я просто не могу. Я хочу ее снова. Одного вкуса было недостаточно. Я чертовски зависим.

— Если она не хочет есть со мной, то она вообще не будет есть, — сообщаю я экономке. — Ты понимаешь?

— Да, сэр.

После того, как она исчезает из комнаты, я смотрю на остатки своего стейка, внезапно потеряв аппетит.

То, что я сделал прошлой ночью, было жестоко. Но я не могу отрицать, что это заставило меня почувствовать себя лучше. Называйте это ревностью или как хотите, но Данте нужно было поставить на его гребаное место. Я видел, как он смотрит на мою жену, как будто в любой момент может заключить ее в объятия и утешить, будто она его. Она не его.

Она моя.

Рука сжимается в кулак, и я сильно ударяю им по крышке длинного деревянного стола. Она может игнорировать меня сколько угодно, но это ничего не изменит. Я не уступлю. Я родился в ненависти к ней и ее семье. И хотя в детстве мы были друзьями, сейчас, когда мы взрослые, это ни хрена не значит в реальном мире. Хоть она и моя жена, это не значит, что она должна мне нравиться или, не дай бог, я обязан любить ее.

Даже при том, что мои мысли все такие же, прошлой ночью что-то действительно изменилось. У меня есть страстное желание к ней, которое я не могу остановить. Потребность в том, чтобы она была подо мной, выкрикивала мое имя, пока я вгоняю свой член в ее тугую киску. Я хочу, чтобы она знала, кому принадлежит ее тело, и я хочу чувствовать это снова, и снова.