Борис Годунов был хорошим правителем, но вулкан помешал ему сохраниться в памяти людей, как успешному царю. Извержение вулкана в далеком Перу, принесло голод и на русские земли. А так и силен был государь, и умен, но оценил только угрозу от меня, или того, в чьем теле я нахожусь, иные причины для кризиса своей власти упредить или нивелировать не сумел. Но у него могло бы все получиться, размазал бы Борька Лжедмитрия, если бы ни смерть.
А что может мне препятствовать на пути достижения цели? Кто иной скажет, что — внутренние дрязги. Мол, давлю, принижаю боярство, а оно опора для трона. И уже понятно, что есть некие силы, что копают под меня. Что еще становится помехой? Внешние враги? Это да, но партнеры превратились во врагов только лишь из-за временного ослабления русского государства. Так что это только следствие.
Экономика — вот, что главное. Это кровь и войны, и питательное вещество для всего организма общества. Без экономики нет силы, слаба культура и идеология, испаряются истины и преступаются запреты, которые еще недавно казались незыблемыми. Если мне не удастся что-либо улучшить в экономической системе, то сметут быстро и тут не важны персоналии: Шуйские, Мстиславские, да хоть «Пупкины».
Государство русское ослабло именно голодом и ошибками в его преодолении. Тогда стало возможным то, что ранее было нереальным. Разве простили бы Мосальскому убийство Ивана Грозного? Да ни в жизнь, хотя и у него были проблемы, но экономика, пусть и подорванная, но работала. Как не относились к грозному царю, его убийство каралось бы такими казнями, что и небо, увидав зверство, заплакало бы. А Федора Борисовича ему простили? Да! Если бы ни мировоззренческий кризис, спровоцированный экономикой, то правил бы преспокойно грамотный, образованный сын Бориса Годунова, Федор.
Человеку нужно, на самом деле, не так, чтобы и много: поесть, одежда, чтобы не замерзнуть, или для этих же целей, дом. Все остальное — это вариации на темы. За скобки я выношу инстинкты, прежде всего размножения, но и это можно рассматривать в рамках примитивной системы смысла жизни. И, если, у человека в достатке еды и он не мерзнет, то незачем бунтовать, так как все остальное, бренность. И даже мощнейший прессинг религиозного мировоззрения не изменяет тягу человека к системе примитивных потребностей.
И правление нужно было бы начинать не с того, чтобы воевать и меряться харизмами с другими дядьками, у кого древко от копья более отполировано. Нет! Нужно думать об экономике. Людей накормить, а, скорее всего, начать создавать условия, чтобы человек имел возможность, если не лентяй, конечно, заработать и не только прокормиться, но и обеспечить сытость своей семье.
И наконец, я что-то начинают делать и в этом направлении.
— Ну, люд честной, чем порадуете государя своего? — спрашивал я у собравшихся в тронном зале, по виду, так и мучеников.
Впрочем, мучениками их называть можно условно, одеты служилые люди были прилично, некоторые и в парче, бороды стрижены, калиты висят на поясах, да не пустые, а со звонкой монетой. Только лица отображали вселенскую скорбь, мученичество. Даже не стараются скрыть то, что виноваты.
Собранные Лукой Скрыгой, с помощью братьев Ляпуновых, Рязанские, Ярославские, Нижегородские, иные дворецкие могли сейчас сделать полезного может и больше, чем все военачальники. По крайней мере, я намеревался продемонстрировать всем дворецким, как называли в этом времени управляющих хозяйством в регионах, что порядок есть, а вольница закончилась.
Разброд и шатание в деле сельского хозяйства и ремесла были связаны не столько с гражданской войной, а уже с привычкой существовать в безвластии.
Еще Борис Годунов в 1603 году начал терять нить управления дворецкими и воеводами, и не только ими, но оказалась сломана вся система управления в хозяйстве. Борис, искренне желая помочь голодающим людям, открывал все зернохранилища и раздавал, часто и без учета, зерно. Эти меры вполне соответствовали духу христианства, но противоречили сложившейся системе, частью, здравому смыслу.
Требование Годунова отправлять зерно в стольный град и лишь некоторые иные крупные города, закономерно встретило сопротивление. Дворецкие пошли на сговор с местными элитами и все меньше стали отгружать зерно центру, в Москву.
Я просматривал хозяйственные книги. Достаточно было прочесть один лист, чтобы понять: дворецкие не просто врут, они неслыханно пи…т. Отчеты представляют собой только лишь оправдание, почему регион не поставил не то, что положенное количество зерна, но и половину от предписанного. Складывалось ощущение, то прям за стенами той же Рязани стоит толпа разбойников, которые в порядке очереди, чинно и благородно, не спеша, основательно, грабят все обозы, что выезжают за пределы города. При этом разбойников столько много, что не менее пяти сотен городовых казаков, стрельцов, не могут справиться с проблемой.