Удержи меня, если сможешь

— На этот раз — это точно конец, — озвучиваю мысли. — И вообще… Я не за этим тебе звоню!

— Да? А зачем же еще? Извиниться хочешь?

— И не подумаю! — громко фыркаю. — Извиняются виноватые, а я тебе плохого ничего не делала.

— Ну да, ну да, — тянет лениво. — Так зачем позвонила тогда?

Тут я улыбаюсь, поглядывая на золотой жгут.

— Ты цепочку свою забыл. Нашла в ванной комнате.

Орлов зависает на паузу, а я начинаю его подначивать:

— Не знала, что ты колечко сберег, да еще и на шею повесил. Что, Кирюш, барышень отшиваем? Придумал новый способ? Ай, молодец, ай да Орел! Нет, не орел, орлище!

— Не смешно, Сонь, — наконец-то отвечает. — А ты?

— А что я?

— Ты кольцо сберегла?

— П-ф-ф, — закатываю глаза, хоть он и не видит. — Нет, конечно же. В ломбард отнесла на второй день после развода.

— Зачем? Деньги нужны были?

— Избавлялась от негативных воспоминаний. Ладно, Орлов, что-то слишком долго мы говорим. Тебе цепочку по почте отправить или лично в руки передать? Куда подъехать, если что?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сам заеду, — отвечает унылым голосом. — На днях.

Ну, окей, ладно! Заезжайте, Орлище!

Кладу трубку и не успеваю сделать шаг, как начинает звонить мобильник. Читаю на экране имя подруги и тут же принимаю вызов.

— Привет, моя любимая девочка.

— О, Анюта! — радостно восклицаю. — Только о тебе подумала, думала чуть позже набрать.

— А я сама тебя набрала.

— Угу.

— Сонь, заедешь ко мне сегодня? Есть один разговор.

— Да не вопрос. А что случилось?

— А не скажу! — хихикает. — В восемь вечера у меня.

Глава 8. Держи свои лапы в карманах

Прикупив в магазине бутылочку белого полусладкого, я с приподнятым настроением топаю к подруге. Сегодня суббота, а значит, можно засидеться в гостях и, если хорошо пойдет масть, то вторую бутылку полусладкого — я тоже прикупила.

Поднявшись на лифте на нужный этаж, подхожу к двери квартиры Ани и жму на звонок. За стенкой слышатся голоса. Не то, что я люблю греть уши, просто низкий баритон кажется таким знакомым. Сердце екает не на шутку!

Оборот замка, затем еще один. Отворяется дверь и в проеме застывает Орлов. Ага, я так и знала! Чувствовала, что вторая бутылка белого полусладкого все-таки пригодится, иначе мне бывшего не выдержать.

Кирилл удивлен не меньше меня, как мне кажется, а потому изгибает темную бровь в дугу, щурится, впиваясь в мое лицо не взглядом, а рентгеновским лучом. Сканирует мои губы, скользит вниз на ключицу, а затем — останавливается на зоне декольте. Я облизываю пересохшие губы и под пристальным взором карих глаз начинаю пылать румянцем, будто спелый помидор.

— Привет, — наконец-то выдает Орлов и тянется рукой к пакету, который я до сих пор сжимала до беления пальцев.

Отдаю Кириллу пакет и захожу внутрь. Опускаюсь на корточки, чтобы расстегнуть застежку на босоножках, но бывший делает марш-бросок и оказывается у моих ног:

— Давай я.

Не сопротивляюсь. Когда еще Орлище будет таким заботливым? Надо пользоваться моментом!

Касание его умелых рук — нечто, чистый кайф. Я прикрываю глаза, наслаждаясь моментом и считая мурашек, бегущих по спине. Вот как он так делает, а? Вроде, ничего особенного. Подумаешь, снял босоножки, но я, как в песне Поляковой: «Лед тронулся, когда он до меня дотронулся». Растаяла, чего уж там?!

— Если бы я знала, что тебя здесь увижу, то взяла бы с собой колечко, — выдаю ровным тоном.

Кирилл поднимается с колен. Замирает напротив меня, распрямляет свои широкие плечи, немного наклоняет голову вправо, смотрит.

Дышу ли я в этот момент? Думаю, что да, хотя… Дыханием — это трудно назвать, я будто пробежала пятикилометровый марафон, а сейчас стою на месте, как вкопанная, ощущая в легких покалывание.

— Я заеду на днях, — коротко бросает и я, не ожидав подобного ответа, на миг впадаю в ступор.

Блин… И как я планирую его забывать? Как? Не забывается этот гад, хоть тресни меня по башке кирпичом. Моя первая любовь и единственная, к сожалению. К моему огромному сожалению!

В коридоре слышится топот ног, а затем в поле зрения появляются блондинистые локоны — Анька! Сие чудо бежит в мою сторону со всех ног, а затем загребущими ручищами хватает меня за плечи и в охапку.

Твою дивизию, подруга, ребра не сломай!

— Соня, — чмок-чмок. Целует в обе щеки, оглядывает с головы до ног: — не поняла. Ты что, поправилась?

Япона бабушка, Анна! Убью тебя заразу, ну не при Орлове же?! Ну, поправилась, ну, набрала два кило и что? Так сильно заметно, что об этом стоит орать на весь мир, мол, смотрите, люди добрые, Мартынова пожирнела!

— П-ф-ф, — закатываю глаза, шикаю на ухо: — не ори так, дура.

Киваю на Орлова, а этот гад стоит себе на месте, будто постамент и совсем не собирается уходить. Он глаз не сводит и так лениво улыбается на одну сторону, наслаждаясь моим фиаско. Ему-то что? Он сразу родился красивым и фигуристым, а мне приходится питаться, как птичка или Дюймовочка: клюю себе по зернышку и все равно полнею!

— Ой, извините, — виновато пожимает плечами и отстраняется.

— Софья, привет, — а это уже исходит из уст Толика.