Удержи меня верой

Я отложила кристалл. Ральф вовремя не связался с сыном? Это на него непохоже. Может, поехать прямо сейчас? Поднялась, чтобы одеться — и вместо этого рухнула обратно в кресло. В глазах потемнело, и на мгновение показалось, что потеряю сознание. Это все нервы. Как и говорил целитель, стоило понервничать немного — и нестабильный магический фон тут же напоминал о себе. В таком состоянии за руль не сядешь. Сжала в руках кристалл и без особой надежды произнесла:

— Ральф Колден.

Ничего. Никакого ответа, хотя сигнал шел. Да где же ты, Ральф? Или просто ни с кем не хочешь разговаривать? Тревога никуда не делась, только становилась сильнее. Если Лейвер — это Файмен, он не отступится, пока не отомстит Ральфу. Что делать? Что мне делать? Может, попробовать вызвать через другой кристалл?

— Ричард Эверетт.

Снова потянулся сигнал без ответа. Я уже знала — что-то случилось. Где-то в глубине души знала. Еще раз попыталась сползти с кресла. На этот раз мне повезло больше. Сделала шаг к шкафу, еще шаг. Ничего, сейчас потихоньку оденусь, соберусь. Протянула руку к дверце — и схватила только воздух, теряя сознание.

* * *

Ральф

Третью инъекцию я почти не помнил. Осознавал, что была, потому что на руке остался след от иглы. Но — не помнил. Память вообще отказывалась мне служить. Минуты слились в какой-то бесконечный водоворот, из которого не выбраться. Зато в нем не было ни голода, ни каких-либо физических потребностей. Я лежал и не шевелился. Двигался только тогда, когда легкие раздирало от невесть откуда взявшегося кашля. Чему удивляться? В подвале было холодно, организм к болезням не привык, бороться с ними не приучен. Все, как и говорили Инга с Файменом.

Иногда напоминала о себе нога — наверное, попытайся я встать, не смог бы. Собственное тело воспринималось как что-то чужое, непривычное. Зато мысли теперь текли вяло, лениво, потому что рассудок отказался им сопротивляться. Любая эмоция отдавалась болью в висках и затылке, поэтому я старался не поддаваться отчаянию. Но оно не спрашивало, словно постоянный спутник, которого не прогонишь, как ни крути. Что мне осталось, кроме отчаяния? Я ненавидел всех. Сани за то, что появилась в моей жизни, дала надежду, а потом бросила. Эба — что, когда нужно, он не мог протянуть руку помощи. Элис за то, что из-за неё мучил стыд. Алекса… Нет, Алекса не ненавидел, но перед ним чувствовал себя виноватым. Наверное, мысли о сыне и не давали свихнуться. Да, с бабушкой ему будет лучше. Но если я умру… А я умру. Он себе не простит. Поэтому продолжал дышать, хоть каждый следующий вдох казался еще более бессмысленным, чем предыдущий.

Однако больше всех я ненавидел себя. А за что мне себя любить? Если даже родителям не нужен был их ребенок. Глупо было думать, что понадобится кому-то еще. Временами я будто приходил в себя, вспоминал, что это не мои мысли, а действие непонятной магии, но минуты просветления приходили все реже, а потом и вовсе исчезли.

— Он хоть жив? — раздался где-то рядом голос Инги. И Ингу я ненавидел. Как все, оказывается, просто.

— Видишь, дышит. Значит, жив, — отвечал её муж. А Файмена я ненавидел вдвойне — за него и за Лейвера. — Эй, Колден, ты меня слышишь?

— Катись в бездну, — просипел я.

Пить не хотелось, но во рту пересохло. Слова давались с трудом.

— Пора? — снова Инга. — Накопители полны?

— Да.

Дверца клетки лязгнула. Файмен схватил меня за шкирку и вытащил оттуда. А я не мог заставить себя пошевелиться. Внутри все горело. От кашля? Или от ненависти?

— Послушай меня, Ральф. — Лицо Файмена сменилось на лицо Инги. — Как мы и говорили, убивать тебя никто не станет. Живи. Пусть то жалкое существование, которое тебя ждет, станет расплатой за то, как ты со мной обошелся. Думал, я издохну под забором? Так вот, под забором издохнешь ты.

Я её слушал — и не понимал. Головная боль снова усилилась. А голоса не исчезли вне пределов клетки. Они по-прежнему были со мной.

— Думаешь, это магия? — Инга прикоснулась ко лбу. — Нет, Ральф. Все эти мысли принадлежат тебе. Просто ты прятал их от себя, гнал прочь, а теперь они тебя настигли и останутся навсегда. Привыкай. Кстати, ты свои условия выполнил. Захочешь — попытайся вернуться к своей Сани. Только нужен ли ты ей таким жалким? Прощай, Ральф Колден. Надеюсь, ты скоро оставишь этот мир.

Что она имеет в виду? А если… Если она права? И мысли на самом деле — мои? Тогда получается, я зря с ними боролся… Меня куда-то тащили, затем бросили в мобиль. Везли. Может, все-таки убьют? В ту минуту я мечтал об этом. И даже обрадовался бы. Но Файмен был изобретателен в мести. Меня вышвырнули на холодную землю. Вокруг было темно. Ночь? Наверное. А затем раздался шум отъезжающего мобиля. Головная боль немного отступила. Хотелось так и лежать здесь. Уснуть. Только я знал, что сон не придет — слишком много голосов было в голове. Они просили, кричали, умоляли, угрожали. Зачем? О чем?