Удержи мое сердце (СИ)

— Аделина… — Бруно сделал шаг навстречу, но девушка, словно защищаясь, вытянула руки вперёд.

— Не подходи ко мне! Убирайся отсюда.

Бруно понимал, что отступать было некуда, но с него не снимали обязанности сделать работу до конца. И любовь к Аделине всё равно не позволила бы уйти. Он окончательно запутался, выбирая между любовью и долгом, метался между дружбой и карьерой, но, как парню казалось, душа стремилась к Аделине и ребятам. Но ему просто необходимо было немного времени, чтобы разобраться с этим чёртовым делом и уже потом покаяться любимой и друзьям. Поэтому Бруно только усмехнулся, продолжая смотреть Аделине в глаза.

— И не подумаю.

— Да как ты смеешь! — вспылила девушка.

— Я никуда отсюда не уйду. Аделина, прошу, дай мне немного времени. Я всё объясню, но чуть позже…

— А что нового ты сможешь мне сказать? Абсолютно ничего. Да и услышанного мне вполне достаточно. Мне плевать, кто ты сейчас, плевать, кто такой Локонте и зачем вам понадобился Себастьен. Я просто хочу, чтобы ты оставил в покое меня и моих друзей.

Аделина задохнулась от стиснувших горло слёз. Она отчаянно пыталась сдержать их, но не смогла и отвернулась, пряча от взгляда парня бегущие по щекам водопады.

Бруно неотрывно смотрел на подрагивающие плечи девушки и ненавидел себя. Его сердце сжималось от жалости, и он с трудом сдерживал порыв обнять её, прижать к груди и рассказать правду. Но он не мог, хоть и понимал, что ситуация выходила из-под контроля, вынуждая делать выбор как можно скорее.

Проблеск здравого смысла в потоке казавшихся бесконечными слёз заставил Аделину посмотреть на часы. С ужасом девушка обнаружила, что если не поторопится, то опоздает на самолёт до Парижа, тем самым лишившись работы. Ни слова не говоря, даже не оглянувшись на стоящего за спиной Бруно, она вышла из кухни и направилась в ванную, попутно отмечая отсутствие у порога обуви друзей, что означало, что Лали и Жозе до сих пор не вернулись из клуба. Стоя под водой, Аделина молила небо, чтобы Бруно сейчас покинул навсегда её жизнь.

Она вышла из ванной и досадно поморщилась, увидев Бруно. Он всё ещё сидел в кухне, облокотившись локтями на стол и закрыв лицо ладонями. У Аделины при виде парня сжалось сердце — влюблённое, жаждавшее выслушать, понять, простить, но разум напоминал, что Бруно обманул, воспользовался друзьями, значит, предал всех, кому когда-то был близок.

Девушка оделась, но не уходила. Она сидела на смятых простынях, ещё хранивших тепло пылающих страстью тел, в надежде, что Жозе и Лали вот-вот вернутся. Аделина догадывалась, что Бруно ничего им не скажет, поэтому она должна была дождаться друзей и открыть им глаза на приятеля, который оказался двуличным обманщиком. Как же Бруно изменился! От парня, которого она любила, не осталось и следа. Но сердце упрямо билось лишь им и их (или только её?) любовью.

Бросив взгляд на часы, Аделина поднялась — дальнейшее промедление было чревато опозданием на рейс. Девушка вышла из комнаты и, заглянув в кухню, тихо сказала:

— Я найду способ рассказать о тебе друзьям. Поэтому лучше убирайся отсюда, если не хочешь, чтобы Жозе прошёлся кулаками по твоей наглой, лживой физиономии.

Не дожидаясь ответа, Аделина взяла чемодан и открыла дверь. Услышала сзади шум и оглянулась. Перед ней стоял Бруно — мгновенно осунувшийся, поникший, жалкий, потухший взгляд был бессмысленным.

— Я люблю тебя, — хрипло сказал он.

— Прощай.

Девушка уверенно закрыла за собой дверь, оставляя Бруно в прошлой жизни. Во всём теле Аделина ощущала дрожь, руки неприятно холодели, дыхание сбивалось. Она уложила чемодан в багажник ожидавшего её такси, предусмотрительно заказанного с вечера, села на заднее сидение и дала волю слезам.

Едва за Аделиной закрылась дверь, Бруно взорвался. С силой ударив кулаком в стену, смачно выругался, вошёл в спальню и, опустившись на кровать, закрыл лицо руками. Ненависть к себе росла, становилась разрушающей. Он отчаянно искал выход из этой непростой ситуации, но не находил, точно зная, что всё встанет на свои места как только он поймёт, что важнее — любовь и дружба или долг.

Где-то в глубине квартиры надрывался телефон, но у Бруно не было ни сил, ни желания подходить к нему, он будто оцепенел от своих тяжелых мыслей и не обращал внимания на непрерывные трели.

Спустя несколько минут, в замочной скважине входной двери послышался скрежет; а за ней — веселые, приглушенные голоса Лали и Жозе, которые, наконец, шумно ввалились в прихожую. Жозе продолжал рассказывать что-то забавное Лали, от чего она заливалась серебристым смехом. Услышав настойчивые звонки, Лали бросилась в кухню, говоря по дороге Жозе:

— Надо же, как наши голубки увлеклись друг другом — ничего не слышат!

— Я бы тоже с удовольствием последовал их примеру, — хохотнул Жозе, приобняв Лали за талию.

— Перестань, ты обещал! — смеясь, шлепнула его по руке девушка и сняла трубку: — Алло? Аделина?! — не поверила своим ушам Лали и вдруг замолчала — с лица исчез румянец, и она, широко распахнув глаза, растерянно посмотрела на Жозе…