Удерживая маску (СИ)

– После окончания войны, полного окончания, – уточнил он, – Щукин не нашёл ничего лучшего, как принять предложение главы Рода Тюниных. Антон… не так предвзят, как я, – выдавил из себя Беркутов, – и посчитал, что Тюнины… достойны, – аж скривился Жень-Жень. – Он, как и всегда, посчитал, что нельзя судить на основе своих эмоций, что все не так просто, что… да и с главой Рода он был хорошо знаком. Да вот беда, – самую малость злорадно произнёс Беркутов, – ошибся. Тюнины оказались ничем не лучше остальных. Я обещал ему не распространяться, сам спросишь, если захочешь, но причина уйти у него была. И, как выяснилось, возможность. Дело в том, что Щукин, оказывается, давал клятву верности не Роду, а конкретно его главе, про причины не спрашивай – тут уже сам Антон клялся молчать, соответственно, и мне ничего не сказал. В итоге, после смерти Михаила Тюнина, Щукин стал свободен как ветер в поле. Это, кстати, тоже секрет, но мне разрешено тебе сказать об этом. Сами Тюнины, как ни странно, не знают об этом. Точнее не знали. Теперь-то в курсе, поди. Ну а о причинах его приезда… – тяжко вздохнул Беркутов. – Тут тебе придётся поверить мне на слово, дело в том, что клановая аристократия в России и Европе, скажем так, прогнила. Есть достойные личности и Рода, но в целом все именно так. Род Дориных был воспитан в старых традициях, тут даже не о чести и достоинстве идёт речь, хотя и не без этого, конечно, главное – это единство. Они в это верили и тянули за собой весь клан. Может, внутри все было и не так радужно, но мы-то были Слугами и Воинами клана. Вне политики. Можно сказать, под личным протекторатом Рода Дориных. Потом война, где волей-неволей приходилось сплачиваться. И тут на тебе – все закончилось, Дориных нет, клана нет, зато осталось много чего такого, что хорошо бы прибрать к рукам. Гражданские первые на себе ощутили «сплочённость» клана, – поморщился мужик. – Про них не то чтобы забыли, им прямо сказали валить куда подальше. Нет, видите ли, ресурсов для помощи, да и не принадлежат они Роду. Вот и прикинь, каково было старику, который вырос на совсем других принципах. Старику, парень, переключиться на иные принципы, изменить себя еще сложней, чем нам со Святовым.

– Учитывая, что мы и не изменились, – вставил грустный Сергеич.

– Щукин сказал, что хочет вернуть былые времена, – продолжил Беркутов. – Быть частью единого Рода. Потому он и встрепенулся, когда узнал, что непримиримый Беркутов, – иронично хекнул Жень-Жень, – куда-то тащит людей. Узнал, нашёл и прицепился как клещ. Я ему, правда, ничего толком и не рассказал, так, чисто техническую информацию – имя твоё, возраст, национальность, – потёр он лоб. – Тем не менее Щукин выразил желание приехать и поговорить с тобой. К слову, из Рода он уже ушёл, не факт, что к тебе примкнёт, но в Россию вернётся уже вряд ли.

– Насколько Тюнины будут… опечалены его уходом? – задал я вопрос.

– Если ты про месть, то забудь, – махнул он рукой. – Ты вообще не при делах, а Антон… – пожевал губами мужчина. – Его небезосновательно считают безбашенным. Щукин вполне может вернуться и, если потребуется, ценой своей жизни выпилить всех неугодных. Но если тебя это волнует, спроси у него сам, ему всяко проще разъяснить этот вопрос.

– Значит сейчас он в Токио, – пробормотал я, задумавшись.

– Да, – подтвердил Беркутов, хоть это и не вопрос был. – В местном отеле. Что-то там Интерконтиненталь.

– Ана Интерконтиненталь Токио? – переспросил я.

– Да, точно, – подтвердил Жень-Жень.

– Ну ты глянь, Сергеич, какой популярный отель.

– Что-то не так? – подобрался Беркутов.

– Не обращай внимания, – усмехнулся Святов. – У нас там пару раз встреча происходила с местным криминальным воротилой. С тем самым, против кого воевали, – пояснил он бывшему командиру.

Так как Беркутов успел даже немного поучаствовать в той авантюре, о которой говорил Святов, он понял.

– Сегодня я к нему уже не поеду, а вот завтра… хотя нет… – хотя да. Старый немец может и подождать, благо не горит. – А впрочем, завтра можно и встретиться.

Грех жаловаться, конечно, мне с базой повезло, но как же жаль, что она аж за городом. Так бы и к Шмитту успел, и к Щукину.

– Его сюда позвать, или сам к нему съездишь? – спросил Беркутов.

Туплю. Зачем русского сюда-то звать?

– Сам, – ответил я. – Вместе с тобой, понятное дело. Сергеич, не хочешь земляка навестить?

– Да мы как-то с ним не очень и знакомы, – пожал плечами мужчина. – Не того полёта птица я был.

– Кстати да, – вспомнил я, – как так получилось, что ты его мёртвым считал?

– Да вот как-то так, – ответил он слегка неуверенно. И глянув на Беркутова, пояснил: – Он же телохранителем Сергея Дорина был, а тот под конец войны последним из Рода. Я как-то думал, что Щукин вместе с ним под Байкалом сгинул. Да и не было про него никаких слухов после этого.

Оп-па, какие откровения.

– Жень-Жень, поясни.

А то фигня получается – господин мёртв, а его телохранитель, который должен был быть при нем, жив. Вслух я этого не сказал, но тут и так все понятно.