Удиви меня

— Что, неправильный?

— Ага, — с досадой произносит он. — Симба было бы слишком просто. Что ты еще любишь?

— Вы меня спрашиваете?

— Вообще-то я сам с собой говорю. Ладно, пароль номер два… папалучший.

— Сергей Александрович, что же вы так бездумно тратите свои попытки. Может быть надо было папалучшийхирург?

— Неа, слишком длинный пароль. А давай пять попыток, учитывая, что ты девушка… особенная, то и пароль должен быть с изюминкой, а то я сейчас третью попытку профакаю или профукаю. И баста, Полина Сергеевна.

— Факайте и фукайте. И баста, — с чувством полного превосходства произнесла я, прожигая взглядом телефон в его руках.

— Ну ладно, если что, просто изнасилую тебя по истечении практики, тебе же нравятся маньяки.

— Обязательно. Давайте уже тыкайте грязными пальцами в мой телефон, лажайте и возвращайте его мне.

— Дай хоть подумать. Люблю чистоту? Стерильная зануда? Девственница? Черт, как сложно-то, насиловать же не хочется. Обоюдно хочу. Подожди… ты же любишь морги. Может быть моргочлен? — ничего не отвечаю и даже вида не подаю, что меня задевают слова этого шута. — Ладно, пусть будет… всекозлы777.

— Сука! — выкрикиваю я, совершенно не задумываясь о сказанном.

— Доллар?

— Ты!

— О, мне на «ты» больше нравится, — улыбается так, как будто выиграл миллион долларов. — Смотри, как я удачно угадал с паролем. Я счастливчик. И телефон себе оставлю и оближу тебя всю, аж девять раз за день. Ну что, начнем? — кроме того, что я дышу как паровоз, я до боли сжимаю руки в кулак, но это не помогает мне никак собраться. Меня добивает не то, что я только что обозвала его и перешла на ты, и отнюдь не девять слюнявых раз в день, этого естественно не будет, а то, что он знает мой пароль. Знает, скотина! Если он знает пароль, что я могла наговорить ему еще в ту ночь?! — Полина, прием.

— Сейчас мы кому-то руку оторвем.

— А, это типа рифма? Про герпес мне нравилась больше.

— Заканчивайте этот цирк, возвращайте мне телефон, и чтобы не подходили ко мне ближе, чем на метр. Считаю до пяти, иначе я сделаю вам плохо.

— Нет, так не пойдет, я выиграл желание. Не важно как. За отказ от своих слов берут двойне. А вообще, я не против, что ты сделала мне плохо, — потешается он.

— Один, два, три, четыре…, — глаза в глаза, и ровно на «пять» я толкаю Алмазова с такой силой в грудь, что трусофил не только роняет мой телефон, но и сильно покачивается назад.

Ведомая злостью, рывком наклоняюсь за телефоном, но как только я хватаю мобильник и выпрямляюсь во весь рост, меня резко хватают под попу и закидывают на плечо. От шока и злости я не могу вымолвить и слова. Кажется, все, что я сейчас могу — это подавиться от злости слюной. Надо просто успокоиться. Хотя это сложно, учитывая, что мне хочется блевнуть.

— Ты сама согласилась на спор, значит надо выполнять условия, Полина, — так серьезно произносит он, что мне ставится реально не по себе. Да быть не может, что я ошиблась на его счет! — Ты знаешь, я, можно сказать, влюбился в твою задницу с первой встречи, — задирает одной рукой мое платье и сжимает ягодицу. — Если честно, испытал жуткое разочарование, когда на утро не обнаружил голожопика ни в постели, ни в квартире.

И вот тут я, пожалуй, немного очухалась, и впилась со всей силы ногтями в его кожу на спине.

— Больно же, зараза такая, — хлесткий шлепок по моей оголенной попе.

— Поставьте меня на землю сейчас же. Я здесь не одна, через пару минут меня хватятся.

— Кто? Друг по сексу, который убег в воду за грудастой шатенкой, как только ты скрылась в лесу. Ему сейчас явно не до тебя.

— Убью вас, все гады! — снова впиваю ногти, только уже в плечи, на что Алмазов произносит что-то матерное, по всей видимости, только одному ему известное. Впервые в жизни жалею, что у меня нет длинных ногтей. Хорошо хоть эти пострижены не под корень, раз матерится, значит реально больно.

Не могу. Просто не могу быть сейчас спокойной и собранной. Вся уверенность катится к чертям, от осознания того, насколько сильно я вляпалась. Сейчас бы сюда маму, вот кто бы обрадовался этому зрелищу. «Ненормальная» дочура на плече у мужика с задранным платьем. Как я, человек, у которого абсолютно все разложено по полочкам, просчитывающий абсолютно все, могла оказаться в такой ситуации? Ну как? Наверное, дальше я бы представляла, как мама писает кипятком от радости, если бы Алмазов внезапно не остановился.

— Не рыпайся, Полина Сергеевна, а то приземление может быть неудачным, — сказал, как отрезал, уложив меня на… траву.

Вместо того, чтобы вскочить с земли и действительно пуститься со всех ног в бег, я смотрю за тем, как Алмазов вытирает свое лицо руками. Ну и так ли я далека от той нормальности, которую так хочет получить от меня мама, если веду себя как все? Да, такая же дура оказалась. Как сказал бы, без пяти минут Димитрия, я — типичная баба, пусть и с особенностями.

— Телефон я тебе возвращаю, так уж и быть, хотя благодарности за то, что нашел и поднял его, так и не получил, — кидает его рядом со мной на траву и резко наклоняется вниз, хватая меня за щиколотку. Бред какой-то!