Удиви меня

— Почему не выставлю за дверь? — кивает в ответ. — А зачем, Полина, если ты мне нравишься? Я и до твоего прихода знал, что ты девочка… с особенностями, но от этого мой интерес к тебе не становился меньше, я бы сказал, наоборот, не верю, что произношу это, увеличивался. Зная тебя, я не рассчитывал на секс в ближайшие двадцать четыре часа, после моей речи в твой адрес на пляже. Так было бы даже неинтересно. Поэтому не скрою, твое предложение «просто секс» меня взбесило и даже расстроило. Я обязательно дождусь того момента, когда ты не только сама захочешь, но и просить будешь, но для этого, как ты весьма правильно отметила в своем ежедневнике — нужно хотя бы чуточку доверия. Вот поэтому ты сейчас здесь. Знаешь, во всем этом есть даже своя фишка.

— Какая фишка?

— Ну чего ты тормозишь? Тебе же интересно узнать в конце триллера кто маньяк или убийца?

— Я и так это знаю в ста процентах фильмов. Я перечитала столько информации, детективов и пересмотрела столько фильмов, что новинками меня не удивишь.

— Пи*дец, она и тут мне ломает такую речь.

— Извините, я поняла о чем вы. Вам интересно меня расколоть, узнать почему я такая и возможно даже изменить.

— Типа того, хотя нет, менять я тебя не планировал. Но с манией чистоты надо что-то делать.

— Не ищите проблем там, где их нет. Я — нормальная, — резко произносит Полина, беря в руки упаковку с маслом.

— Очень интересно. Я не говорил, что ты ненормальная. Так ты сюда за этим пришла? Доказать кому-то свою нормальность? С кем-то все же поспорила?

— На какой терке тереть масло? — резко переводит тему, гипнотизируя бокал с вином.

— На крупной. Ответ я не получу, да?

— Я не выпила ни глотка вина, с чего мне вам вообще что-либо говорить, — переводит на меня хмурый взгляд и достаточно резко и неожиданно берет свободной рукой бокал с вином. Глоток вина? Нет, не слышала. Залпом заливает в себя содержимое и ставит бокал на стол.

— Зато сейчас выпила.

— Сто восемьдесят грамм.

— Что?

— На упаковке со сливочным маслом написано — сто восемьдесят грамм. В озвученном вами рецепте — двести. Итого, нам не хватает двадцати грамм. Значит пропорции меняются. Всего надо меньше, но вы об этом не сказали.

Смотрю на нее и не понимаю, то ли картошкой в лоб зафигачить, чтобы мозги встали на место, то ли водой облить, то ли перекинуть через колено и отбить жопу. Так хлестать, чтобы у самого горела ладонь и на бледной смачной заднице появились красные отметины. Нет, последнее делать точно не стоит. Напою. Причем сильно. Похер как это будет выглядеть. Напою, если надо до блевотины. Сам же и подлечу потом.

— Я помню ваше на глаз, но я не смогу отмерить сто восемьдесят грамм муки на глаз.

— Да сейчас будет просто в глаз. Тебе, Полина, в глаз. Вот этой самой картофелиной. Выбирай в левый или правый?

— Вы знаете, что мой папа сделает с вами, если вы хоть как-нибудь меня травмируете?

— Вот в этом и загвоздка, Полина, тебя не били в детстве. А надо бы. Вот меня бывало била по заднице мама, и за ухо таскала, и в угол ставила, — медленно проговариваю я, подходя к Полине. — И вот, как видишь, вышел толк.

— На самом деле это заблуждение, все можно решить разговорами без применения физической силы.

— Закрой рот и три масло. Быстро. Дальше сыпь все компоненты на глаз. Считаю до двадцати. Не сделаешь этого — я привяжу твои руки к изголовью кровати и трахну без справки и презерватива. И помечу всю. И не уриной, если ты не поняла. Потом трахну второй раз и третий, как только силушка богатырская вновь прибудет. И до утра ты будешь привязанная, чтобы все впиталось, и ванная с хлоргексидином тебя не спасет.

— Я часто читала, что мужчины любят таким образом метить женщину. Особенно на лицо. Вам тоже такое нравится? — быстро натерев на терку масло, с неподдельным любопытством интересуется Полина, чем, откровенно говоря, приводит меня в ступор.

— Узнаешь через несколько недель, — после секундной заминки выдаю я. — Хотя, скорее позже. Сей клинический случай требует тщательного медицинского обследования. Яйца.

— Яйца?

— Яйца. Думаю ты должна их вымыть. Точнее его, — Полина долго смотрит мне в глаза, а потом опускает голову вниз.

— Тьфу ты, вы о тесте что ли?

— А о чем еще?!

— Я думала вы про свои яйца. Вы их уж сами как-нибудь натирайте до блеска, а куриное яйцо я мыть не буду. Бессмысленно. Сальмонелла все равно уничтожится. Если мне не изменяет память, достаточно семидесяти градусов и шестидесяти секунд. Если таковая вообще имеется в нашем яичке, — секунда и Полина разбивает яйцо в миску.

Подходит к раковине, выбрасывает скорлупу в мусорное ведро и моет руки. Быстро возвращается к столу и продолжает закидывать оставшиеся ингредиенты. Правда на муке все же происходит заминка.

— Держи кружку. Здесь двести пятьдесят миллилитров. Насыпь на глаз двести.

— Сто восемьдесят.

— Да хоть двести пятьдесят.

Полина насыпает муку и начинает замешивать тесто.

— В принципе да — несложное тесто.

— Ага. Только ты его еще не вымесила. Так, чтобы оно стало мягким.

— А мягкое по десятибалльной шкале это сколько?

— Ммм… сейчас точно скажу.