Удиви меня

Кажется, у меня спирает дыхание, когда его ладони ложатся на мою грудь. Самое удивительное то, что Алмазов совсем не деликатничает. Нет никаких аккуратных поглаживаний, он откровенно сжимает мою грудь, перекатывая между пальцами соски. И видимо, я… скрытая извращенка, но мне нравится то с какой силой его пальцы грубовато ласкают мои соски. Я сама откидываю голову назад, как только ощущаю его губы на своей шее. Прижимаюсь к нему еще плотнее, четко ощущая не только его крепкое тело, но и эрекцию. Вот уж никогда бы не подумала, что я буду тереться о чей-то член вполне себе добровольно, при этом испытывать… да кого я обманываю — возбуждение. Я ощущаю, как низ живота наливается тяжестью и все же будет очень неловко, если внизу у меня окажется все влажным. Нет, нет, нет! Стоило мне только об этом подумать, как одна рука Алмазова перемещается вниз. И вот тут я словно просыпаюсь от дурмана и перехватываю его руку, крепко сжав. Вот только Алмазова это ничуть не смущает, он прекращает ласкать мою грудь и, совершенно не церемонясь, зарывается рукой в мои влажные волосы, наматывает их на кулак, и тянет мою голову назад, заставляя не только сильнее к нему прижаться и в очередной раз прочувствовать его эрекцию, но и напрочь забыть о своей, некогда сжимающей его ладонь, руке. Я бы могла сказать, что меня охватила паника, когда его рука продвинулась ниже, накрыв мою плоть, но нет. Сейчас меня куда больше волнует то, что я нахожусь в какой-то… покорной позе с натянутыми на кулак волосами и ничуть этому не сопротивляюсь. Более того, я испытываю какое-то неясное возбуждение. Ну точно ненормальная. Я бы и дальше думала о том, как это все неправильно и что я сошла с ума, если бы не движения пальцев Алмазова вокруг моей пульсирующей плоти. Сейчас я не ощущаю никакой грубости, напротив, я бы сказала, он нежно скользит и виртуозничает пальцами, вырывая из меня что-то похожее на судорожные всхлипы. Сейчас я безумно рада, что мы в душе и звук воды отвлекает меня от собственных полустонов. Докатилась умница и отличница. Меня уже не держат собственные ноги и отрезвляет лишь то, что Алмазов явно этому рад. Вот только сказать что-либо на это у меня все равно не получается. А потом происходит самый настоящий конец света — он убирает свою руку и резко выключает душ.

Глава 23

Убить. Мне хочется его убить. Дикое, ничем неконтролируемое желание. Он оставил меня и себя ни с чем. Дебил какой-то! От того и не женат при своих идеальных данных, если никому не дает… кончить. Самое ужасное, что я не могу не только ничего произнести вслух, но и двинуться с места. Стою как кусок идиота, со стекающими с волос каплями воды и неприятной, я бы сказала, ноющей тяжестью внизу живота, и наблюдаю за тем, как Алмазов наспех вытирается полотенцем. Сколько раз в жизни я трогала себя? Можно пересчитать по пальцам. Два! Ровно два. Первый из любопытства, второй все же довести это любопытство до всеми ожидаемого оргазма. Сейчас по ходу будет третий раз. У меня, блин, там все горит. Сволочь. Просто скот. Что мне делать? Лезть туда своей рукой при нем?

— Не надо меня мысленно препарировать, Полина Сергеевна. Видела бы ты сейчас свое лицо.

— А ты не помнишь Леопольд был кастрированным котом?

— Понятия не имею, — усмехаясь, произносит Алмазов, заворачивая меня в огромное махровое полотенце.

Приподнимает за талию и словно маленького ребенка несет… в спальню. Укладывает на кровать, бегло вытирая с меня воду, и откидывает полотенце в сторону. Так, стоп, он что… собрался меня трахнуть?

— Расслабься, просто в душе неудобно, — бегло целует меня в уголок рта, напрочь выбивая из меня все мысли. Что вообще сейчас происходит?

— Неудобно для чего? — мямлю как идиотка, когда Алмазов укладывает меня спиной на кровать. Мало того — нависает надо мной. — Я не буду заниматься сек…

Договорить мне он не дал, тупо закрыл рот поцелуем. И вот сейчас я в полной мере осознала, что что-то пошло не так. Вот это все не сон. Сережа по-прежнему возбужден, о чем очень красочно говорит то, чем он активно меня касается. Разве мужчина может вот так все оставить и остановиться? Наверное, во мне все же есть что-то от девочки, которую так хочет видеть мама, потому что сейчас мне все же страшно.

— Я не хочу заниматься сексом, не надо, не сейчас, — даже удивительно, но эти слова я произношу вполне четко, несмотря на то что Алмазов не дает мне толком сосредоточиться из-за того, что целует мою шею.

— Я не буду тебя трахать, Полина, успокойся. Вернись мыслями на пару минут назад, в душ. Расслабься, глупышка.