Удиви меня

– Сильви, прости меня, – похоже, у него начали сдавать нервы, – мы вчера немного… увлеклись. Знаю, ты хочешь большую семью, и нам нужно это обсудить на трезвую голову. Я всегда буду уважать твои взгляды на жизнь, но сам я…

– Я не хочу большую семью! – нетерпеливо перебиваю я. – Это ты хочешь шестеро детей!

– Шестеро? – непонимающе переспрашивает Дэн. – Что за глупость? Да, вчера мы не предохранялись… Но почему сразу шестеро детей?

Он что, не понял? Это же очевидно.

– Если у нас родится один малыш, то нужно будет завести четвертого, чтобы дети росли погодками, – объясняю я. – А представляешь, родятся тройняшки? Такое случается. Вспомни семью в Сток-Ньюингтоне.

На слове «тройняшки» Дэн выпучивает глаза. Смотрю и ясно вижу: Дэн не хочет никаких тройняшек. Не хочет покупать машину-человеконоситель. Вообще не хочет этого.

– Думаю, еще один ребенок – не ответ на все наши вопросы, – наконец произносит он. – Ложный след.

– Вчера мы просто напились, – закусываю губу. – Не стоит винить себе за то, что нас накрыла страсть.

Вспоминаю о комбинезончике с утятами. Прошлой ночью во мне проснулся инстинкт «курочки-наседки». Я всем сердцем хотела орущего младенца в этом комбинезоне. Сейчас хочу лишь сложить комбинезон и убрать его куда подальше. Почему я так быстро передумала?

– А как же комбинезон с утятами? – не могу остановиться я. Я должна быть уверена, что Дэн ничего не умалчивает, что не скрывает тайное, сильное желание, которое он озвучит в порыве обиды и гнева тогда, когда будет слишком поздно что-либо менять. Когда мы будем парочкой дряхлых стариков, мотающих дни у озера в Италии в постоянных размышлениях: когда же и отчего мы совершили столько ошибок? (На прошлой неделе мы читали Аниту Брукнер[19] в книжном клубе.)

– Это просто комбинезон, – пожимает плечами Дэн. – Вот и все.

– А как же следующие шестьдесят восемь лет? – напоминаю я. – Как же пустые нескончаемые десятилетия, которые нас ждут?

Тишина.

– Ну, как сказал врач… Всегда есть лото и настольные игры, – криво улыбается Дэн.

Настольные игры… Неужели мы не сможем сделать нашу бесконечную жизнь ярче и интереснее, чем бросание чертовых кубиков?

Когда вечером прибываю в паб на викторину, чувствую себя музыкальной колонкой, врубленной на полную катушку. Во мне грохочут звуки и чувства, я едва ли не плавлюсь. И связано это со многим, не только с попыткой наполнить счастьем года, отмеренные нам с Дэном (я почти не вру).

Ведь и вправду меня сильно волнуют события, происходящие на работе. Я просто не знаю, что творится с Уиллоуби-хаус. Хотя, конечно же, знаю: злой племяшка творится. Но я не знаю, что же такое он сказал миссис Кендрик, что за ночь она совершенно изменилась. Боюсь, не в лучшую сторону.

Миссис Кендрик всегда была хозяйкой, предводительницей, лидером. Все «правильно» или «неправильно» определялись по ее собственной шкале. Она просто знала, что нужно. Всегда строго придерживалась своих правил, ни секунды в них не сомневаясь, а вслед за ней переставали сомневаться и мы.

Теперь же стальной стержень внутри ее начал покрываться ржавчиной. Она кажется обеспокоенной и нервозной, не уверенной больше в своих принципах. Сегодня около получаса она мерила шагами наш офис, глядела на все будто впервые. Взяла в руки Коробку и недовольно скривила лицо. Выбросила в мусорное ведро все свои выпуски Counrty Life (позже вернула их на место, я видела). Долго с тоской во взгляде смотрела на факс, затем отвернулась и спросила меня с надеждой в голосе: «Компьютер ведь почти как факс, да, Сильви?»

Я долго уверяла ее, что компьютер во многом похож на факс и что это не менее прекрасное устройство для общения с людьми. Поняла, что ошиблась, лишь тогда, когда миссис Кендрик села за стол и, беспечно протянув: «Тогда, пожалуй, отправлю немного электронных писем», попыталась листать экран компьютера, как на планшете.

Так что я бросила свои дела и решилась ей помочь. Однако, когда минут через десять миссис Кендрик с нарастающим раздражением в голосе произнесла: «Сильви, милочка, в этом нет никакого смысла», я поняла, что без Клариссы мне здесь не справиться.

Силы небесные. Как в конце концов оказалось – после долгих минут всяческих разочарований, смятения и растерянности (со стороны каждой из нас), – миссис Кендрик была твердо убеждена, что строчка «тема письма» и есть само электронное письмо. Пришлось объяснить, что на каждую такую строчку нужно нажимать, чтобы прочитать содержимое. Она смотрела на меня с выражением крайнего удивления на лице и кивала: «Теперь ясно». Но, закрывая каждое письмо, она охала и восклицала: «Куда же оно пропало?»