Удиви меня

– Я знала, что ты соврал мне по поводу Глазго, – отвечаю я, знакомое чувство стыда тут же начинает теснить мне грудь. – Я думала, ты уехал к лю… Я думала, ты собираешься бросить меня. Ты говорил, что тебе нужна свобода. Говорил, что хочешь сбежать.

– Боже, я совсем не это имел в виду. – Дэн прикрывает глаза. – Я просто… – Он умолкает, и я с безмолвным ужасом ожидаю его ответа. – Просто все становилось слишком… – Он снова замолкает, устремив взгляд в небеса.

Я не могу закончить предложение за него, как делала когда-то. Сильви-телепат, которая знала о своем муже все, исчезла. И теперь, после страшного подъема на тридцать футов и не менее пугающего спуска, я вижу нас такими, какие мы есть на самом деле. Обычная супружеская пара из юго-западного Лондона, которая зашла в тупик. Муж и жена, что пытаются во всем разобраться. Найти свой путь. Какой – они еще не знают.

– Я знаю, что ты жил в «непрекращающемся кошмаре», – вставляю я. – Мэри Холланд сказала мне.

– «Кошмар» – слишком сильно сказано, – Дэн устало протирает глаза, – но вот то, что это не прекращалось… Твоя мама звонила мне чуть ли не каждый день. Нескончаемые письма от адвокатов, от литературного агента Джосс Бертон. И еще эта новая книга… Сильви, эта книга вызовет огромный общественный резонанс, если выйдет. Я не уверен, что мы сможем остановить Джосс в этот раз.

Он выглядит таким уставшим и обеспокоенным, что мне хочется сказать ему что-нибудь успокаивающее. И в то же время остатки злости и обиды за то, что меня столько лет держали в неведении, вырываются наружу:

– Тогда почему ты мне не сказал?

Ведь это Дэн хранил от меня секреты, которые вбивали клинья между нами. Это он старался побыстрее перелистнуть страницу, когда я хотела прочитать всю историю.

– Ты должен был сказать мне все с самого начала. Ты должен был сказать: «Сильви должна знать!» – моему отцу еще тогда, когда он тебя во все это втянул. Все было бы совсем по-другому.

Боюсь, мой голос и вправду звучит осуждающе. Но в своей голове я уже придумала целую альтернативную вселенную: Дэн мне сразу все рассказал, и борьба с адвокатами Джосс только сильнее сплотила всю нашу семью.

– Должен был сказать тебе? Сказать тебе? – Дэн смотрит на меня недоверчиво, почти сердито. – Сильви, да ты хоть представляешь… Для начала, твой отец придушил бы меня, посмей я предложить такое. Все подробности этой истории были опечатаны сургучом строжайшей секретности. Твоя мама пыталась отгородиться от этого, не хотела ничего знать. Все, что мы делали, – это круглосуточно следили, чтобы никто не сорвал печать, чтобы никто не узнал. Никогда. Ради всего святого, больше всего на свете твой отец жаждал рыцарского титула. А если бы скандал раскрылся… Никто не должен был знать, в особенности его дочь. В этом твой отец был непреклонен. Можешь себе представить, в какую ярость он бы пришел, посмей я тебе рассказать?

Тишина. Я медленно киваю. Дэн наверняка удивится, но я вполне могу себе представить эту ярость. Я помню, как папа словно обезумевший кричал на своих работников. Он никогда не повышал голос на меня, на свою принцессу. Но я вспоминаю письма… Если бы скандал раскрылся… Да, я могу представить.

– И потом… когда дела постепенно начали налаживаться, он погиб. Его не стало. – Дэн невольно содрогнулся. – После этого я тем более не мог решиться и рассказать все тебе.

– Мог, – решительно заявляю я. – Тогда было просто идеальное время.

– Сильви, ты не могла поверить в папину смерть! – яростно взвывает Дэн. Прохожие оборачиваются на нас, но мне все равно. – Помнишь, какой ты была тогда? Ты не могла отойти, совершала одну глупость за другой. Я боялся за тебя. И ты говоришь, я должен был подойти к тебе и сказать: «Хочешь узнать кое-что про своего обожаемого папочку? Да-да, про того, с чьей смертью ты не можешь смириться. Так вот, он, судя по всему, домогался шестнадцатилетней девушки. А может быть, он этого не делал». – Дэн так сильно трет свое лицо, что оно уже покраснело. – Твоя мама закрылась в спальне и никого не пускала. Ты словно в тумане ходила к дому Гэри Батлера. Господи, что я должен был делать? Что мне оставалось делать?

Он обращается ко мне с самым что ни на есть «пружинистым» выражением лица. Все эти годы ему приходилось принимать решения по этому делу самому. И даже сейчас, когда я все знаю, тугая пружина внутри все еще сдерживает его.

– Прости, – виновато говорю я. – Я знаю, ты хотел как лучше. И понимаю, что все это было из-за любви ко мне. Но Дэн… Ты всегда чересчур опекал меня.

Понимаю, что этими словами только сыплю соль на рану. Все это время он думал, что поступает правильно, доблестно, наилучшим образом. Нелегко услышать, что это не так.

– Возможно, – соглашается он, хорошо обдумав мои слова.