Удивительная философия птиц: Как ласточки относятся к смерти, горлицы сохраняют романтику в отношениях, а утки спасаются от стресса

На улице, в кафе, в поезде мы мгновенно распознаем «неместный» акцент. Некоторые говоры кажутся нам приятными, привлекательными, другие – забавными, а бывают и такие, которые нам неприятны. Неужели это лишь вопрос вкуса? Разумеется, это не так. То, как коллективное воображение реагирует на конкретный акцент, зависит от особенностей его восприятия. Например, французам кажется очень симпатичным квебекский акцент, с которым говорят наши далекие американские «кузены». Зато акцент соседнего региона может показаться нам не столь приятным. Акцент – это как несмываемое клеймо, поставленное на жителе пригорода, парижанине или жителе севера Франции. В любом случае каждому достается тот или иной акцент, и то место на земле, где мы чувствуем себя как рыба в воде, с юных лет накладывает на нас определенный отпечаток. Одни люди гордятся своим происхождением, и их говор им комфортен, а другие стараются избавиться от акцента. Самое забавное заключается в том, что многие люди уверены, что у них и вовсе нет никакого акцента. На самом же деле акцент есть у каждого из нас, но улавливает его только ухо жителя другого региона. И когда мы, подобно зябликам, меняем место нашего обитания, то мы либо перенимаем говор того места, в котором отныне будем жить, либо (и так бывает чаще всего) теряем присущий нам выговор и переходим на более «нейтральные» интонации.

Зяблик, несомненно, прогонит пришельца, пение которого лишь незначительно отличается от его собственного, но и мы в чем-то подобны зяблику, ведь стоит нам услышать «чужой» акцент, как в голове у нас загорается маленькая лампочка, причем происходит это бессознательно. Иногда даже приходится слышать: «А вы не из наших мест!» Складывается впечатление, что акцент способен рассказать о другом человеке больше, чем он сам. И в результате возникают спонтанные реакции, которые не назовешь доброжелательными. И наоборот, когда мы слышим хорошо знакомый акцент, сразу возникает мысль, что говорящий – это «наш человек». Тут же естественным образом возникает симпатия, появляется ощущение, что вы с ним заодно, и легко завязывается беседа. Интересно, а когда в чужих краях встречаются два зяблика, которые родом из одной местности, они так же реагируют друг на друга? Небось думают: «Ага, вы, значит, тоже из наших мест!» Получается, что мы в своем развитии не далеко ушли от зябликов…

Какая из любовных стратегий самая лучшая? Разумная любовь (как у пингвина) или дикая страсть (как у утки)

Есть такое выражение: «животная любовь». Выражение, прямо скажем, не очень изящное, и неясно, есть ли у него смысл. Просто надо понимать, что животные не занимаются любовью. Они совершают половой акт, и ни чувства, ни смущение им не свойственны.

Птицы входят в состав обширной разновидности живых существ, априорно относимых к низшей ступени развития, у которых половой акт видится как некое тупое и грубое действо. Если говорить о крякве, то так оно и есть.

В период любовного ухаживания, а начинается он очень рано, в середине зимы, селезни кряквы, уже успевшие облачиться в свадебное оперение, принимаются суетиться вокруг самок. Проблема состоит в том, что численность самцов часто превышает численность самок. Нередко можно увидеть, как два, три, четыре, шесть джентльменов ухаживают за одной несчастной дамой, а та безуспешно пытается спастись бегством. Напрасные усилия! Ее быстро ловят, и какой-нибудь селезень вскарабкивается на нее. А тут набегает другой и взбирается на первого, третий – на второго… Бывает, что несчастная самка в результате таких атак попросту тонет.

Однако, как правило, птицы так себя не ведут. Как раз наоборот. Конечно, нам не встречались пернатые воздыхатели, услаждающие слух возлюбленной игрой на мандолине. Но что-то похожее имеет место. Возьмем, к примеру, крачек, которых еще называют морскими ласточками за их узкие крылья, длинные раздвоенные хвосты и изящный полет, что придает им определенную схожесть с ласточками. Когда наступает сезон ухаживания, самец не набрасывается, как последний хам, на самку, но делает попытки ее соблазнить. При этом он проявляет терпение и делает ей подарки. Чтобы побудить подругу снести яйца, самец приносит ей мелких рыб прямо в то место, где они построили гнездо (тем самым самец, несомненно, демонстрирует, что он хороший рыбак и готов приносить еду будущим малышам). Подношения довершают соблазнение самки и облегчают процесс совокупления, который происходит весьма деликатно. Кроме того, они укрепляют семейные отношения. Отныне пара будет совместно растить потомство вплоть до достижения птенцами самостоятельности.