Удивительная история освоения Земли

В довершение всех бед неожиданно пропал «Сан-Антонио», самый большой корабль с 60 членами экипажа и львиной долей провизии, которой и так хронически недостает. Впоследствии выяснилось, что на судне произошел мятеж, и «Сан-Антонио», воспользовавшись густым туманом и непогодой, повернул на восток и двинулся обратным курсом к берегам Испании. Когда дезертиры вернутся в Европу, они обвинят Магеллана во всех смертных грехах, и его жена и ребенок, лишенные денежного пособия, умрут в бедности. Правда, после триумфального возвращения «Виктории» покойный адмирал будет реабилитирован.

Утрата 60 человек и большей части провианта была почти катастрофой. В распоряжении исхудавшего и разом постаревшего Магеллана остались всего три корабля – «Виктория», «Консепсьон» и «Тринидад». Встав на якорь, они тщетно дожидались, что неведомо куда пропавший «Сан-Антонио» в один прекрасный день все же объявится, но тут вернулись посланные в разведку матросы и доложили, что впереди – открытое море. Говорят, что при этом известии на глазах измученного сурового адмирала впервые выступили слезы. Грянул пушечный салют, поредевшая флотилия снялась с якорей и двинулась на запад. По правому борту тянулся Южноамериканский материк, а слева мерцала загадочными ночными огнями Tierra del Fuego (Земля Огней в буквальном переводе), на современных географических картах – Огненная Земля. Через 37 дней изнурительной толчеи в жутком проливе, который впоследствии назовут именем Магеллана, путешественники увидели распахнувшийся до горизонта бескрайний океан. «Море такое огромное, – растерянно писал Антонио Пигафетта, – что слабый человеческий дух вряд ли способен его осмыслить». Пионерам кругосветки открылся величайший океан планеты, Южное море Васко Нуньеса де Бальбоа, и восторженный хромой адмирал, уже отчаявшийся увидеть когда-нибудь большую воду, нарек его Тихим, поскольку за три с лишним месяца плавания отважных землепроходцев не побеспокоил ни один даже самый захудалый шторм. А вот Фрэнсис Дрейк, обогнувший земной шар через полстолетия после Магеллана (и чуть позже разделавший под орех испанскую «Непобедимую армаду»), писал, что этот капризный и переменчивый океан следовало бы назвать не Тихим, а Бешеным морем.

Памятник Магеллану в городе Пунта-Аренас (Чили)

Когда измотанные и голодные путешественники наконец вырвались на оперативный простор, оставив за кормой теснины извилистого пролива и неумолкающий прибой, с грохотом разбивающийся о скалистые берега Огненной Земли, Магеллан принял решение плыть на север, чтобы как можно скорее распрощаться с промозглыми штормовыми широтами, где свирепые морозы пробирали непривычных южан до костей. Примерно в середине декабря адмиралу показалось, что он уже поднялся достаточно высоко, и приказал взять курс на северо-запад, надеясь таким образом достичь в ближайшее время заповедных Молуккских островов. Сначала верный и надежный пассат благоприятствовал путешественникам, но затем их занесло в район экваториального штилевого пояса, где истрепанные паруса немедленно повисли как тряпки, а впереди лежал простирающийся до горизонта равнодушный океан, неподвижный и раскаленный, как суп в тарелке. Солнце палило немилосердно, и экспедиция еле-еле продвигалась вперед с черепашьей скоростью верблюжьего каравана, изнывая от зноя и невыносимой жажды. Антонио Пигафетта писал: