Удивительная история освоения Земли

Чуть менее 40 тысяч лет назад человек разумный проник в Европу и примерно тогда же неведомыми нам путями достиг Новой Гвинеи и Австралии. В Сибири сапиенсы впервые появились 60 тысяч лет назад, а около 20 тысяч лет назад приступили к освоению Американского континента, пройдя по так называемому Беринговому мосту, сухопутному коридору, существовавшему в ту эпоху между Евразией и Америкой. Впрочем, единого мнения относительно точной даты заселения Америки у специалистов нет; по мнению некоторых ученых, проникновение людей в Новый Свет осуществлялось толчкообразно, в несколько приемов на протяжении сравнительно большого временног´ о промежутка – от 32 до 12 тысяч лет назад.

Что же влекло наших далеких предков в неизведанные края? На протяжении почти 100 тысяч лет головастые сапиенсы благоденствуют в африканских саваннах. Охотники не знают горя и каждый день возвращаются в родное стойбище с добычей. Ведь неповоротливые гиппопотамы по-прежнему спокойно пускают пузыри, плескаясь в воде, и лани исправно приходят на водопой, а птичьи яйца великолепно испекаются в горячих источниках на склоне вулкана. Так для чего выдумывать новый наконечник или какое-то иное приспособление? Размеренная жизнь не сулит никаких сюрпризов, население растет как на дрожжах, а творческие порывы обленившихся мастеров колеблются около точки замерзания.

Постепенно дичи становится все меньше, климат – все неприветливее; некогда привольные угодья съеживаются наподобие шагреневой кожи, и охотники все чаще вынуждены возвращаться домой ни с чем. А быть может, всему виной был вовсе не климат, а банальное относительное перенаселение – как известно, присваивающий тип хозяйства накладывает жесткие ограничения на плотность населения. Так или иначе, но встревоженные люди снимаются с насиженных мест и спешат на север вслед за уходящей дичью. Начинается великий африканский исход.

Около 40 тысяч лет назад одна из популяций сапиенсов, оказавшись в холодной Европе, селится на самом краю ледника. Трескучие морозы и пронизывающие северные ветра не дают расслабиться, но зато здесь видимо-невидимо зверья – олени, бизоны, дикие лошади, мамонты, горные козлы… Охотничьи приемы пришельцев, отшлифованные до совершенства в многовековых блужданиях на чужбине, не идут ни в какое сравнение с косной технологией аборигенов-неандертальцев. Переселенцы неизменно одерживают верх. Давным-давно забыв об оранжерейных условиях своей далекой исторической родины, они превратились в бодрое, динамичное племя, готовое выжить любой ценой. Суровое существование будит фантазию и требует предельного напряжения всех сил.

Потом случилось то, что неминуемо должно было случиться: грянула ориньякская промышленная революция, и техника обработки камня взлетела до неслыханных высот. (Ориньяк – пещера на Пиренейском полуострове, где был найден изумительный по качеству выделки каменный инвентарь человека разумного.) Охота стала еще успешнее, мяса сделалось вдоволь, и у человека появился досуг, может быть, впервые в истории. Некоторые исследователи даже полагают, что свободного времени у верхнепалеолитических охотников было куда больше, чем у нас с вами.

Но идиллия продолжалась недолго. Высоколобые пришельцы с юга принесли с собой новые приемы охоты, и беспечному зверью северных широт сразу же пришлось туго. По всей вероятности, навыки коллективной охоты на крупную дичь сапиенсы приобрели еще в Африке, но животные саванн за много поколений успели неплохо узнать охотничьи ухищрения человека разумного. Не исключено, что это обстоятельство (в сочетании с демографическим взрывом) и стало главной причиной великого африканского исхода. Похоже, охота на крупных зверей (любимое занятие верхнепалеолитического человека) регулярно срывала с насиженных мест наших далеких предков, способствуя расселению людей по планете. Когда охотники появлялись в очередном краю непуганых животных, они поначалу были в полном восторге. Но со временем дичь, основательно изучив навыки и привычки своих двуногих соседей, становилась умнее и осторожнее. Выбор у первобытного социума был невелик – или радикально поменять приемы охоты, или двигаться дальше. Наверняка не раз и не два происходил раскол: наиболее предприимчивые уходили в неизвестность, а робкие и нерешительные оставались дома. Но и на новом месте переселенцев рано или поздно поджидал перепромысел – неизбежный бич великих охот. Это вновь раскалывало популяцию; часть людей уходила, а домоседы совершенствовали приемы охоты на редких и осторожных животных. Если инновации имели успех, то через некоторое время вовне выплескивалась еще одна волна землепроходцев. Вот так, шаг за шагом, сапиенсы освоили сначала просторы Евразии, потом вслед за отступающим зверьем проникли в Америку (в то время Чукотку и Аляску соединял сухопутный мост) и даже добрались до Австралийского континента.