Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий.

Он был огромный, толстый, мог съесть целиком козла и запить его бурдюком вина, за этим следовала одна или две кринки молока, и он сразу же заваливался спать, /263/ как большой мычащий теленок.

Тем не менее он оказывал услуги тем, кто обращался к нему, любил людей хорошего происхождения, сочувствовал им, от многого отказывался и давал им все, что по праву им. положено. Он был великодушен и справедлив по отношению к тем, кто этого заслуживал. Когда его сестра, бывшая женой паши, а также его мать удостоверились в его смерти, то распорядились доставить его тело в Каир и похоронить в их усыпальнице. Для осуществления этого был назначен Сулайман-ага ас-Силахдар. Он отправился в Александрию, положил его тело в ящик, покрытый смолой, и на арбе доставил [580] в Каир через двенадцать дней после его смерти. Это было в четверг, 15 джумада ас-санийа (13.V.1816), в два часа после захода солнца. Его отнесли на кладбище с факелами позади шествия. Когда прибыли туда, то хотели опустить его в могилу вместе с ящиком, но это оказалось невозможным. Разбили ящик, и оттуда вырвался такой запах, что все присутствующие разбежались. Тело завернули в циновку и опустили в могилу. Могильщики упали в обморок. Сердца не выдерживали запаха, исходившего от деревянного ящика, его засыпали землей. Не было никого, кто бы вспомнил о нем или почтил его.

Умер также Хасан-ага, правитель Суэцкого порта. Он умер от чумы. Вместо него паша назначил сейида Ахмада ал-Мулла ат-Тарджумаяа.

Умер также Сулайман-ага — правитель Розетты.

Умер великий эмир, известный Ибрахим-бей ал-Мухаммади, самый знатный из тысяч египетских эмиров. Он умер в Донголе, на чужбине, вдали от пределов Египта. Он происходит из мамлюков Мухаммад-бея Абу-з-3ахаба 734 и был назначен эмиром в 1182 (1768-69) году во время правления 'Али-бея старшего. После смерти его господина в 1189 (1775-76) году он был назначен шайх ал-баладом и правителем страны вместе со своим хушдашем Мурад-беем и остальными эмирами.

Все они были довольны его руководством и правлением, не противоречили ему, и он считался с ними. Он больше заботился о менее значительных из них, нежели о более высокопоставленных, и бдительно поддерживал единство и сердечное согласие между ними. Время его правления было длительным — около десяти раз он был каймакамом в Каире при везирах. В [11]86 (1772-73) году он был амир ал-хаджжем, а в [11]87 стал дафтардаром. Оба эти случая были при жизни его господина. Он покупал много мамлюков, обучал их, отпускал на свободу, производил в эмиры и назначал одних начальниками санджаков, а других — кашифами, отводил им обширные дома, раздавал поместья. Многие из них умирали при его жизни, и он назначал вместо них других мамлюков. [581]

Он видел детей своих детей и даже правнуков, его потомство все время росло. Он был эмиром около сорока восьми лет, в течение которых он благоденствовал. Под конец жизни, изгнанный из родных мест, он страдал жесточайшим образом. Ему были присущи храбрость и героизм. Он вел много войн, был спокойным, терпеливым, добрым, дружелюбным, склонным к самоограничению, справедливости. Развлекался он изредка и вполне пристойно и прилично. Не любил зря проливать кровь. Многие поступки и злоупотребления своих соратников он старался не замечать, а они противодействовали ему во многих делах, в особенности Мурад-бей и его подчиненные. Он закрывал на это глаза, обходил, не обращая внимания, не противоречил, не подавал виду, какое это производит на него впечатление. Он заботился лишь о продлении единодушия между эмирами и о предотвращении смуты. Если между эмирами происходило что-нибудь, что вызывало вражду, то он старался это уладить и исправить. Но это пренебрежение и то, что он на все смотрел сквозь пальцы, служили причиной проявления зла, так как эмиры упорно преступали границы дозволенного. Их обуяли самообольщение и беззаботность относительно последствий поступков, они недооценили своих врагов, и руки их протянулись к имуществу и товарам европейских купцов — французских и других, они захватывали их без оплаты, презрительно относясь к владельцам. Они перестали придавать значение своему султану и уважать его, хотя и провозглашали, что состоят у него в подчинении. Они нарушали его указы и воздерживались от уплаты в его казну денег, пренебрежительно относились к вали, пашам, мешали им управлять, распоряжаться делами, опекали их, а те суммы, что доходили к этим последним, выглядели, милостыней. Так было до тех пор, пока в 1200 (1785-86) году против них не двинули Хасан-пашу ал-Джазаирли. Он прибыл уже известным образом и при помощи /264/ черни изгнал эмиров из города в Верхний Египет, и они были опозорены.