Удивительное языкознание

Некоторые креольские языки после обретения колониями независимости получили статус государственных. Интересен пример Гаити, одной из первых в мире колоний, добившихся независимости (от Франции). Тем более что одно из слов местного креольского языка (на основе, естественно, французского), а именно тонтон-макут стало интернациональным. Так называли сотрудников местной тайной полиции при диктаторе Дювалье. (Читайте великолепный роман Грэма Грина «Комедианты».) Так вот, с самого начала государственным языком был объявлен французский. Правители этой несчастной страны 150 лет делали вид, что их голодное и неграмотное население говорит на языке Корнеля и Мольера. Только сравнительно недавно была воспринята реальность и креольский признан вторым государственным, на котором до сих пор говорит подавляющее большинство жителей. Приведу в качестве примера упрощенной орфографии, характерной для креольских языков (приближение к фонетическому принципу правописания) написание названия государства Гаити по-французски и по-креольски: République d’Haїti [рэпублúк даитú] и Republik d Ayti. Французские школьники-двоечники были бы довольны такой орфографией.

Во многих странах, где одним из государственных языков числится местный креольский, отношение к нему в обществе становится все более пренебрежительным. Идет процесс своеобразной декреолизации, то есть лексического и грамматического обогащения креольского языка в направлении его сближения с литературным языком бывших колонизаторов.

В заключение главы отмечу еще одну интересную языковую форму. Это этнолект. В отличие от диалекта это территориальный вариант языка, развивающийся независимо от языка-оригинала в силу политической самостоятельности и/или географической удаленности. Можно предполагать, что в результате декреолизации креольские языки превратятся в этнолекты испанского, португальского и т. д. Типичные примеры этнолектов: американский английский, австралийский английский, бразильский португальский.

Языковой взаимообмен

Заимствование слов из других языков — постоянный процесс почти для любого языка. Кое-кого из читателей, быть может, смутит большое количество заимствованных слов в русском языке, явно или косвенно упоминаемых в этой книге. Что же тогда русское, родное? Некоторым даже кажется, что большое количество заимствований есть показатель несамостоятельности языка, а то и всей культуры страны. Отнюдь нет — это показатель интенсивности контактов и культурного обмена с разными народами. Хотя, конечно, потоки словесных заимствований редко уравновешивают друг друга. Слова в основном перетекают из более развитых стран-языков в менее развитые, но готовые воспринять новое и, возможно, более прогрессивные.

Так было с обогащением древнеанглийского языка французскими словами, в результате чего появился новый могучий язык, на основе которого выросла не менее могучая и разнообразная культура. Однако, отбросив утешительные резоны, следует признать, что исторически европейская культура во всех ее проявлениях, от способов обработки пахотной земли до науки и парфюмерии, в пределах Европы растекалась с запада (от Франции) на восток (до России). И по этому же градиенту в основном текли и слова, эти культурные явления обозначающие. Это реальность, в самих языках зафиксированная. А фиксация в языке — это едва ли не самое надежное историческое свидетельство, особенно, если происходит массово.

Для собственного удобства введем термины. Язык, из которого заимствуется слово, мы будем называть языком-донором, поставляющим языковой материал, а язык, осуществляющий заимствование, приобретающий новое слово, фразеологизм (устойчивое словосочетание) или синтаксическую конструкцию, будем называть языком-потребителем. Предупреждаю, что это отнюдь не научная терминология, а всего лишь общепонятные слова, которые будут использоваться в этой книге.

Почти у каждого из нас существует интуитивный, то есть трудно формализуемый образ «типичного» немецкого, французского, испанского и так далее языков. Относительно новое заимствование интуитивно и распознается. Жалюзи — это явно из французского, а штепсель «пахнет» по-немецки. Такие заимствования принято называть иностранными словами, их включают в соответствующие словари.

Со временем заимствованные слова обживаются в языке-потребителе, меняются под его звуковой строй, ассимилируются (уподобляются словам нового языка-хозяина) и становятся неотличимы от исконных. Кто сейчас узнает в общеславянском слове хлеб древнегерманское заимствование? Такие ассимилированные слова называют усвоенными (как правило, в древности) заимствованиями.