Удивительное путешествие доктора Дулиттла

Через несколько минут она вернулась, удивленно помаргивая. В лапках она держала громадную бутылку с широким горлышком, залитым соком каучукового дерева. Сок застыл, превратившись в крепкую пробку. Внутри бутылки что-то желтело. Собачка Гав-Гав крепкими своими зубами вмиг отгрызла каучуковую пробку. Обезьянка перевернула бутылку горлышком вниз и потрясла ее. Из широкого горла показался… банан!

– Ого! – сказала обезьянка Чу-Чу. – Какой большой! Наверное, сладкий.

И она уже хотела отодрать банановую кожуру, когда заметила на ней какие-то царапины, похожие на буквы.

– Кажется, тут что-то написано, – неуверенно пробормотала она.

– Дайте, дайте мне скорей! – заволновалась попугаиха Полли. – Я умею читать!

– Я тоже могу прочесть, что здесь написано, – вмешалась сова Ух-Ух. Она ведь была самой грамотной совой на свете.

Перебивая друг друга, сова и попугаиха прочли:

«Звериному доктору! Срочно! Весьма!
Не потеряйте, не съешьте письма!..»

– Это не просто банан – это письмо! – догадалась обезьянка Чу-Чу.

– И письмо звериному доктору! – строго гавкнула собачка Гав-Гав. – Отнесем ему. Пусть прочитает.

– А вдруг это написала моя мама? – мечтательно произнес Тудасюдайчик. – Что-то давно от нее не было писем. Только почему она пишет на банане? И посылает к тому же в бутылке по морю? Не понимаю.

– Идем домой! – сказал крокодил Кро-Кро и махнул хвостом, приглашая желающих взобраться к нему на спину.

Вскоре вся компания появилась перед доктором Дулиттлом. Он только что выкурил свою утреннюю трубочку и беззаботно покачивался в кресле-качалке на террасе дома. Шумная толпа зверей окружила его. Все наперебой стали объяснять, как они выловили в море бутылку, как вытрясли из нее банан, как оказалось, что они его не съели. Доктор осторожно взял банан в руки и стал читать, медленно поворачивая перед глазами. Вот что он прочел:

«Звериному доктору. Срочно! Весьма!
Не потеряйте, не съешьте письма!
Доктор! На помощь прийти не хотите ли?
Нагло напали на нас похитители!
Переловили всех попугаев,
Чтобы за морем в неволю продать.
Просим вас, доктор, догнать негодяев,
Поймать и примерно их наказать.
И попугаев в обиду не дать.
Адрес наш прост:
Норд-Ост
До острова, где растет Агава,
Потом направо,
Потом на Зюйд-Вест.
Плыть, пока не надоест.
А там и рукой подать —
Миль шесть или пять».

Больше на банане ничего не было написано, хотя доктор долго еще вертел его в руках и даже содрал кожуру, надеясь, что под ней окажется какое-нибудь продолжение письма.

– Да-а, загадочная история, – пробормотал он.

А обезьянка Чу-Чу тем временем стянула со стола очищенный банан и быстро запихала его за щеку. Еще несколько минут размышлял доктор Дулиттл, разглаживая банановые шкурки и перечитывая письмо, а потом решительно поднялся и воскликнул:

– В дорогу! Нельзя терять ни секунды!

Глава 34 Фрегат королевского флота

Корабль «Голубой кит» поднял паруса, и звериная команда доктора Дулиттла вышла в открытое море. Обезьянка Чу-Чу тут же влезла на самую верхушку мачты и запела:

Снова мы и снова
Ходим по морям.
Ничего иного
И не надо нам.
Небо – синий зонтик.
Волны за бортом.
И на горизонте —
Волны кувырком.

Доктор Дулиттл с компасом в руке выверял курс корабля. Поросенок Хрю-Хрю и сова Ух-Ух готовили завтрак. Перед ними лежала толстая книга «Звериная кухня», написанная доктором Дулиттлом. Собачка Гав-Гав кружила по палубе, зорко оглядывая морские просторы. Все же она была сторожевой собакой. Попугаиха Полли и Тудасюдайчик тихо шептались на корме. Они сочиняли письмо маме – антилошади Туда-Сюда.

Проходил час за часом. Солнце поднялось высоко, а потом не спеша начало опускаться к морю, уводя с собой первый день плавания. Волны стали лиловыми и тяжелыми, словно устали за день. Они медленно перекатывались и лениво плюхались о борта корабля. В глубине стали мелькать светящиеся тела огромных рыб. А в небе созрели желтые, как абрикосы, звезды. Глаза совы Ух-Ух загорелись зеленым светом. Этот свет прорезал быстро сгустившуюся тьму, словно прожектор. Ночью сова видела лучше, чем при солнечном свете, и потому она вспорхнула на самую высокую мачту, превратившись во впередсмотрящего. Все остальные отправились спать.