Удивительное путешествие Полисены Пороселло

В ту ночь Полисене приснился сон: она попала в плен на какой-то корабль, ее крепко привязали к главной мачте. Она была еще со своими длинными волосами и одета в праздничное платье, в котором убежала из Камнелуна.

На капитанском мостике, рассматривая море в подзорную трубу и ругаясь, широкими шагами расхаживал пират в кроваво-красных чулках. Из его уст вылетала такая ужасная брань, какую Полисене никогда еще не доводилось слышать.

И вот на горизонте показалась лодка, похожая на лодку рыбака. Но в ней сидел купец, мессир Виери Доброттини, и усердно греб веслами. Лодка быстро приближалась, и Полисена ужаснулась тому, что могло ждать пассажира лодки на борту судна. Она пыталась окликнуть его, чтобы повернул обратно, но крик застрял у нее в горле.

Лодка подплыла к борту корабля, и купец полез по веревочной лестнице. Пират со злостью швырнул подзорную трубу на палубу и пнул ее ногой, так что она отлетела далеко в сторону. Потом вынул из ножен шпагу и угрожающе замахнулся на купца, который как раз перелезал через борт. Мессир Виери Доброттини выглядел спокойным и улыбался, не подозревая о нависшей над ним опасности.

– Папа! – наконец удалось выкрикнуть Полисене. – Папа, беги! Он убьет тебя!

– Папа?! Что за чепуху ты несешь? – злобно зарычал пират и, обернувшись, посмотрел на нее с изумлением. – Я твой папа, лгунишка. А за эту ложь ты отведаешь Девятихвостого кота.

В левой руке у него возникла кошмарная плеть, которая просвистела в воздухе своими девятью свинцовыми шариками с крючками.

В это время купец легким прыжком приземлился на доски капитанского мостика.

– Не смей прикасаться к моей дочери, – спокойно и уверенно сказал он. Но пират бросился на него, рыча от бешенства.

– Это не ваша дочь, а моя. Моя, и я вправе делать с ней что мне заблагорассудится, хоть шкуру с нее содрать.

Купец вынул шпагу из ножен, и они начали сражаться, с громкими воплями перескакивая с одного конца мостика на другой. Слышался лязг стали, из-под лезвий сыпались искры.

Не было никаких сомнений, что победа будет на стороне пирата. Из раненого плеча купца брызнул фонтан крови. Полисена издала крик ужаса и… проснулась.

Уже рассвело, и Лукреция собирала в дорогу зверей. Оставаться дольше у Туманной Скалы бессмысленно.

Девочки попрощались с тринадцатью пиратами и поблагодарили их.

– Возвращайтесь поскорее! – кричали те, махая из окон платочками.

Труппа отправилась в путь. Спустившись с горы, они оказались у развилки, и Лукреция пошла по дороге, ведущей в город. Полисена последовала за ней, послушная, как ягненок, не произнося не слова и не задавая вопросов. Рассказ Номера Тринадцать так ее потряс, что она еще несколько дней шла как в забытьи, словно на чужих ногах. Спотыкалась о дорожные камни, принималась смотреть в облака и часто отставала от остальных. И все это время не удостоила несчастного Белоцветика даже взглядом. Если бы не Ланселот, бедный поросенок непременно заболел бы от голода и печали.

Лукреция не знала, как утешить подругу. Она осознавала, что удар был слишком сильным, и относилась к ее чувствам с пониманием.

В первое же утро Полисена взяла шкатулку и швырнула ее вместе со всем содержимым на камни у подножия крепости. Но Лукреция подала знак Казильде, и та тайком собрала и принесла все обратно. Спрятала в корзину на телеге, на самое дно, под костюмы и декорации.

На шестой день, когда они проходили по дороге, вдоль которой тянулись виноградники и фруктовые сады, Полисена вдруг остановилась и поднесла руку ко лбу.

– Ну ладно, придется принять все как есть, – сказала она. – Моим отцом был Подлогнус. Но он ведь не родил меня сам. Лукреция, как же я раньше не додумалась! Моя мать! Надо непременно разузнать, кто моя мать.

Лукреция вздохнула:

– Должна тебе сообщить, что монеты из чулка уже на исходе. Сначала придется дать пару представлений, а уже потом продолжать поиски. Знаешь, что я скажу? Тебе пора выступать перед зрителями. Сегодня надо придумать какой-нибудь новый трюк, в котором и ты примешь участие.

Только она закончила говорить, как из ворот виноградника вышли два молодых крестьянина. Тот, что был повыше и покрепче, при виде труппы радостно воскликнул:

– Лукреция Жиральди! Вот это небесный дар! А где же твой дедушка, детка?

– Он умер. Теперь я директор труппы. И вообще, знаете что, с этого момента мы будем называться «Труппа Рамузио».

– Почему? – ошеломленно спросила Полисена.

– А это моя фамилия!

– Правильно, детка, – кивнул крестьянин. – В последнее время старик только и делал, что пропивал в кабаке все деньги, заработанные тобой и животными. Без него-то уж точно представления будут лучше. Я приглашаю вас на неделю. Будете выступать на моем гумне.

– Ты что, нашел горшок с кладом? – рассмеялась Лукреция.

– Нет. Я женюсь и собираюсь хорошенько это отпраздновать, – тут юноша заметил Полисену. – Я смотрю, у тебя новый компаньон?

Полисена хотела было сказать: «Я девочка», но Лукреция ее опередила:

– Будьте знакомы, это Людвиг, мой дальний родственник.