Удивительные истории нашего времени и древности

— Я с детства учился, изучал *классические книги, и вовсе я не разбойник. Живу я бедно... Вчера нужда заставила меня пойти по знакомым и родственникам одалживать деньги. И вот, когда я скрывался от дождя в Буддийском храме заоблачного сияния, меня заманили к себе разбойники и угрозами заставили вступить в их шайку. Мне волей-неволей пришлось согласиться... — И Фан Дэ подробно рассказал о том, как он подрисовал голову птице и что произошло потом.

Ли Мянь, который с первого взгляда сочувственно отнесся к Фан Дэ, теперь, после его искреннего признания, проникся к нему жалостью и был склонен отпустить его. Но он подумал: «Все они в равной степени виновны, отпустить его одного — значит вызвать справедливые упреки. К тому же дело это поручено мне губернатором, и если я так поступлю, что доложу тогда начальству? Нет, придется действовать иначе», — решил он и тут же умышленно стал распекать бандитов, приказал, чтобы на каждого надели *кангу, всех отвели в тюрьму и держали там до тех пор, пока не будут пойманы и допрошены остальные из этой банды. Раненых охранников он отпустил, приказав оказать им помощь, а отличившихся стражников занес в список для представления к награде. Покончив со всем этим, он вызвал к себе в ямэнь тюремщика Ван Тая.

Заметим здесь, что Ван Тай когда-то навлек на себя гнев начальника, на него состряпали дело, и он был приговорен к смерти; только благодаря Ли Мяню, который расследовал его дело, Ван Тай был освобожден и остался служить при ямэне. Признательный Ли Мяню, он всегда с большим усердием выполнял любые его поручения, поэтому Ли Мянь назначил его старшим надзирателем.

Когда Ван Тай явился, Ли Мянь сказал ему:

— Среди разбойников, которых сейчас привели, есть некий Фан Дэ. Внешность у него благородная, говорит он честно, искренне. Он произвел на меня впечатление достойного человека, которому просто не представился случай выдвинуться. Я намерен был его освободить, но у всех на глазах неудобно было это сделать. Поручаю это тебе — улучи подходящий момент и дай ему возможность бежать. — При этом Ли Мянь вынул слиток серебра в три *лана, велел Ван Таю передать его Фан Дэ и предупредить того, чтобы он бежал куда-нибудь подальше, иначе в этих краях его снова схватят.

— Не осмелюсь не выполнить вашего распоряжения, — сказал Ван Тай, — боюсь только, что этим подведу остальных надзирателей. Как тут быть?

— Когда отпустишь его, переберешься с женой и детьми ко мне и спрячешься у меня в ямэне, а в донесении я свалю все на тебя. Тогда другие не будут за это в ответе. Ты останешься со мной и служить будешь лично мне. Это, пожалуй, лучше, чем находиться здесь на таком незавидном посту. Как на это посмотришь?

— Если господин возьмет меня к себе в услужение, то лучшего я и желать не могу, — ответил Ван Тай и, спрятав серебро, поспешил в тюрьму. Там он сказал надзирателю:

— Преступников, которых сейчас доставили к нам, не пытали, так что сил у них хватает. А ждать от этих верзил можно чего угодно, поэтому нельзя держать их вместе.

Надзиратели тут же развели арестованных по разным камерам. Ван Тай сам повел Фан Дэ и поместил его в наиболее отдаленной и безлюдной части тюрьмы. Тут он рассказал Фан Дэ о добром намерении начальника и отдал ему серебро. Фан Дэ был тронут до глубины души.

— Передайте, пожалуйста, начальнику мою искреннюю признательность, — сказал он Ван Таю, — и заверьте его, что если я не смогу отплатить ему за добро в этой жизни, то после смерти превращусь хоть в коня, хоть в пса, но буду служить ему, чтобы отблагодарить за все.

— Разве начальник спасает тебя, рассчитывая на какую-то благодарность? Он делает это, следуя собственным добрым побуждениям, — заметил Ван Тай. — Хотелось бы только, — продолжал он, — чтобы ты после этого случая бросил подобные дела и стал порядочным человеком, иначе добродетельный поступок начальника пропадет даром.

— Благодарю вас за наставление, — сказал Фан Дэ, — я непременно последую ему.

Вечером Ван Тай наблюдал за тем, как надзиратели разводили преступников по камерам. Начали они с Фан Дэ, затем по очереди развели и приковали к постелям всех остальных и ушли. Улучив момент, когда надзиратели суетились, каждый занятый каким-то своим делом, Ван Тай вернулся в камеру Фан Дэ, освободил его от оков, снял с него кангу, надел на Фан Дэ свою старую куртку и шапку и повел его за собой к выходу. К счастью, по дороге им никто не встретился, и, быстро открыв ворота, Ван Тай выпустил Фан Дэ из тюрьмы.

Чуть ли не бегом, не разбирая дороги, мчался Фан Дэ по улицам. Домой заходить он не решился. Вскоре Фан Дэ оказался за городом и шел дальше всю ночь.

«Начальник спас мне жизнь, — думал он, — но куда же мне теперь направиться?» Тут он вспомнил об *Ань Лушане, который пользовался большой благосклонностью и доверием императора и держал двери своего дома широко открытыми для смелых и талантливых людей. «Почему бы не попытаться найти прибежище у него?» И Фан Дэ направился прямо в *Фаньян.