Удивительные истории о 90-х

Тусклые солнечные лучи проникали сквозь светлые шторы. Желтый резиновый утенок на столе был единственным ярким пятном в бело-сером интерьере больничной палаты. Недавно в кроватке еще стояли маленькие иконки, но Василий Григорьевич отругал ее и заставил убрать. «Ты еще черный платок принеси и лягушачью лапку. И молитвы читай три раза в день». В тот момент Оксана испуганно подняла глаза. Откуда он знает? Хотя если бы знал, то сказал бы не «три раза в день», а… перед утренним обходом, после обхода, перед процедурами, после, перед едой, после… Раз двадцать в день получается.

Панцирная кровать жалобно скрипнула. Накрыв голову подушкой, Оксана легла и поджала ноги к груди. Никого не видеть, ничего не слышать, ни на что не реагировать. Просто лежать и умирать.

Как пережить еще раз потерю любимого человека? Всего пять месяцев прошло с того дня, когда Игоря привезли из Грозного в цинковом гробу. В тот день Генка, друг Игоря, не отходил от нее. Боялся, что Оксана что-нибудь с собой сделает. Она бы и сделала, если бы не Сереженька. Малыш тогда так сильно стукал ножкой в живот, будто хотел сказать, что она не одна. Разве она могла причинить ему боль? Ведь пока Сереженька с ней, Игорь не умер.

Она даже не кричала, не плакала. Стиснула зубы и внушала себе, что она не одна. Пока Сереженька с ней, Игорь не умер. Просто он теперь живет внутри нее.

Перед уходом Генка протянул ей листок с номером телефона. «Звони, если будут совсем кранты. Ну или проблемы какие перетереть». Оксана засунула листок в кошелек и так ни разу и не позвонила. С тех пор как родился Сережа, в ее жизни снова появился смысл. А про Генку соседки поговаривали, что стал он бандитом.

– Оксана, – голос Раисы Захаровны вернул ее в реальность, – ты слушаешь, что я говорю?

Нет. Оксана ни слова не услышала. Помотав головой, она постаралась сосредоточиться. У нее будут еще дети? Это врач о чем? Написать отказ от ребенка? Оставить сына в доме инвалидов? Там спе циалисты?

В голове зашумело. Горло сдавила судорога. Резко открыв глаза, Оксана глухо втянула носом воздух. Только не сдаваться. Всего месяц назад ее малыш был самым красивым, самым здоровым на свете ребенком. Глазки цвета густого карамельного соуса, губки бантиком. И все рухнуло в одну ночь.

Месяц назад

Оксана распахнула глаза и испуганно уставилась в темноту. Протянула руку, нащупала будильник. Палец вдавил в панель кнопку. Экран осветился. Двадцать третье апреля тысяча девятьсот девяносто пятого года. Пять тридцать. Эти часы фирмы «Электроника-9» сестренка подарила на рождение племянника. Где она их достала, так и осталось тайной. На экране высвечивалось не только время, но и день, месяц, год. Можно было выставить звонок будильника через каждые полчаса. В общем, чудеса современной техники.

До следующего кормления еще полчаса. Чего проснулась? Тяжелое пуховое одеяло давило на грудь, мешая успокоиться. Опустив ноги, Оксана долго искала тапки. Темный блик на подоконнике привлек внимание. Щурясь, она присмотрелась. На фоне лунного света высокий тонкий стебель китайского гибискуса торчал устрашающе. Когда соседка из квартиры напротив переехала жить к сыну, этот вазончик с гибискусом она оставила в подъезде. Цветок сразу начал чахнуть, и Оксана принесла его домой. Подкормку специальную в магазине покупала. Но листочки облетали один за другим. Оксана расстроенно засопела, наблюдая, как плавно слетел последний листочек. Всё. Жалко. Завтра придется выкинуть.

Раз уж все равно проснулась, надо на Сереженьку взглянуть. На сына она могла смотреть часами. Впрочем, как любая мать на своего первенца.

Батареи за ночь остыли. Накинув на плечи байковый халат, Оксана подошла к кроватке. Заглянула и почувствовала, как волосы на голове зашевелились.

Малыш бился в жутких судорогах. Яркий свет луны, проникающий сквозь неплотно закрытые шторы, плескался в расширившихся, остекленевших зрачках, превращая глаза сына в черные холодные бездны. В уголке рта белым облачком пузырилась пена.

Скорая приехала быстро, и уже через полчаса, прижимая к груди белый сверток, Оксана вбежала в приемное отделение детской больницы.

* * *

Поднявшись с кровати, Оксана почувствовала, что сердце заполнило грудную клетку. Оно росло, грохотало, выдавливало все изнутри. Разве какой-то «специалист» в доме инвалидов будет всю ночь носить ее малыша на руках? Маленькой ложечкой вливать в рот молочную смесь и молиться, чтобы организм принял хотя бы какую-то часть из того, что удалось проглотить?

– Никому я его не отдам, – прошептала Оксана.

Грустно улыбнувшись, невропатолог прошла к выходу. Открыв двери, Раиса Захаровна обернулась и предприняла еще одну попытку убедить «мамочку»:

– Давай договоримся. У меня однокурсник работает в Москве, в институте неврологии. Попасть к ним на прием сложно. Но я попрошу, чтобы его лаборатория сделала анализы Сережи без очереди. Если они подтвердят диагноз, ты подпишешь отказ.