Удивительные истории о веществах самых разных

Опять войны разноголосица
На древних плоскогорьях мира,
И лопастью пропеллер лоснится,
Как кость точеная тапира.
Крыла и смерти уравнение, —
С алгебраических пирушек
Слетев, он помнит измерение
Других эбеновых игрушек,
Врагиню ночь, рассадник вражеский
Существ коротких ластоногих,
И молодую силу тяжести:
Так начиналась власть немногих…

Итак, готовьтесь жить во времени,
Где нет ни волка, ни тапира,
А небо будущим беременно —
Пшеницей сытого эфира.
А то сегодня победители
Кладбища лета обходили,
Ломали крылья стрекозиные
И молоточками казнили.

Давайте слушать грома проповедь,
Как внуки Себастьяна Баха,
И на востоке и на западе
Органные поставим крылья!
Давайте бросим бури яблоко
На стол пирующим землянам
И на стеклянном блюде облако
Поставим яств посередине.

Давайте все покроем заново
Камчатной скатертью пространства,
Переговариваясь, радуясь,
Друг другу подавая брашна.
На круговом на мирном судьбище
Зарею кровь оледенится.
В беременном глубоком будущем
Жужжит большая медуница.

А вам, в безвременьи летающим
Под хлыст войны за власть немногих, —
Хотя бы честь млекопитающих,
Хотя бы совесть ластоногих,
И тем печальнее, тем горше нам,
Что люди-птицы хуже зверя
И что стервятникам и коршунам
Мы поневоле больше верим.
Как шапка холода альпийского,
Из года в год, в жару и лето,
На лбу высоком человечества
Войны холодные ладони.
А ты, глубокое и сытое,
Забременевшее лазурью,
Как чешуя многоочитое,
И альфа и омега бури;
Тебе – чужое и безбровое,
Из поколенья в поколение, —
Всегда высокое и новое
Передается удивление.

2. Жидкие вещи

Теперь поговорим про удивительные жидкости.

Это ведь не только вода из крана, но и многое другое.

Родник в бутылке (минералка)

Авторы этой книги, если пользоваться чудовищным языком московских муниципальных объявлений, являются, если честно, лицами пожилого возраста. Или, выражаясь по законам поэтического творчества, представляют собой не стареющих душой ветеранов. Но и они когда‐то были не старше двадцати лет.

Некоторые из наших юношеских воспоминаний связаны с разнообразными напитками, в том числе даже и безалкогольными. Жили мы тогда, понятное дело, при советской власти, тосковать по которой в некоторых кругах сейчас считается хорошим тоном. Власть действительно была гораздо лучше, чем в Северной Корее, и поезда, как при Муссолини, ходили вовремя. Напитки предлагались населению в широком ассортименте. Но напиток – все‐таки не вещество, так что всевозможные «портвейны», «вермуты», «сухие вина» и прочее пакостное пойло оставим в покое, да будет им земля пухом. Остановимся на обычной питьевой воде.

Как‐то раз мы собрались на необычную вечеринку, на которой присутствовал заезжий молодой славист из Америки, измученный российской водкой не меньше, чем напористостью своих московских знакомых. Одни просвещали его на предмет преимуществ советской власти и агрессивности США, другие жаловались на бесчеловечность режима, подавлявшего всякую свободную мысль. И те, и другие норовили стрелять у него купленные на валюту в магазине для иностранцев (еще одно прелестное достижение советской власти) сигареты Dunhill, а также настаивали на том, чтобы славист по возвращении на родину непременно пересказал все эти беседы президенту США, дабы тот «узнал правду об СССР».