Удивительные истории о веществах самых разных

Необходимость импорта сахара вызвана отпадением от советской империи основных производителей сахарной свеклы – Украины и Белоруссии. В то же время был и период, когда СССР импортировал сахар не по экономическим, а по политическим причинам. Это происходило после кубинской революции 1959 года и прихода к власти коммунистического режима Кастро. Генеральный секретарь КПСС Никита Хрущев решил поддержать первое в Америке коммунистическое правительство и начал закупать на Кубе тростниковый сахар, в общем‐то СССР совершенно не нужный. Чего-чего, а сахара из сахарной свеклы у нас тогда было навалом. Кубинский продукт был куда белее и мельче отечественного, и в народе пронесся необоснованный слух о том, что этот сахар менее сладок, чем свекловичный.

Кстати, по поводу цвета сахара. В последние годы покупателям объяснили, что желтый сахар – это и есть самый полезный, а еще лучше буроватый и даже коричневый. Это очередное поветрие, как и многое другое, пришло к нам с пресыщенного Запада. Прошли те времена, когда все стремились одеваться в тонкие белоснежные одежды и использовать кристально чистые соль и сахар. Теперь экологически подкованный гражданин носит грубые неотбеленные льняные рубашки, добавляет в пищу грязноватую крупную соль и коричневатый сахар, оправдывая свое поведение якобы большой полезностью природных добавок, которые и придают сахару такой цвет. Двухсотлетние старания технологов по рафинированию сахара пошли насмарку, и пришлось выпускать коричневый сахар. Однако спрос на «натуральные» продукты опережает предложение, и казалось бы, надо просто прекратить отбеливать сахар-сырец. Но проблема в том, что убрать одну из стадий в технологической цепочке без нарушения всего отлаженного процесса довольно сложно. Поэтому большинство продающегося сейчас коричневого сахара просто подкрашено карамелью (жженым сахаром!), причем об этом честно (но мелкими буквами) указано на упаковке. И такой сахар чуть не вдвое дороже обычного, но его охотно покупают. Нет предела человеческой доверчивости. Впрочем, на острове Свободы, как называли Кубу в советские времена, сохранилось антикварное оборудование, позволяющее избежать одной из стадий очистки. А поскольку население там живет, прямо скажем, бедновато, ему не до современных диетологических изысков. Таким образом, сахарные талоны продуктовых карточек, по которым отпускается пять или шесть основных видов снеди, можно отоварить и белым сахаром, и желтым – на выбор. Желтый в полтора раза дешевле, что – в отсутствие пресыщенности – вполне объяснимо. Правда, кофе с сахаром на Кубе не проблема, а с молоком напряженка – оно отпускается по карточкам только детям до шести лет и почему‐то старикам. Но на это имеются как валютные магазины, так и черный рынок, так что кубинцы как‐то справляются.

Если честно, то избыток сахара действительно вреден, хотя бы потому, что, поставляя достаточное количество «пустых» калорий, обедняет наш рацион, лишая организм витаминов, клетчатки, белков и всего остального, в совокупности составляющего здоровую пищу. Отсюда и бешеная популярность искусственных и натуральных подсластителей, которые, в частности, входят в состав «диетических» прохладительных напитков. Самый старый и известный из них – это сахарин, имид орто-сульфобензойной кислоты, открытый в 1879 году. К сожалению, хотя это вещество и в 300 раз слаще сахара, оно вызывает неприятное металлическое послевкусие.

В детстве один из авторов из любопытства купил в аптеке за три копейки (примерно сегодняшние три рубля) упаковку сахарина – и с тех пор не испытывал никакого соблазна попробовать его снова. Надо сказать, что и его репутация в культуре не слишком блестяща. Сахарин выдают членам партии в антиутопии Джорджа Оруэлла «1984»; Леонид Мартынов называет его «горькими слезами, истолченными в порошок», Саша Черный упоминает в контексте биржевых спекуляций… может быть, потому, что в тяжелые годы сахар исчезал, а этот эрзац приходил ему на смену. Кроме того, «сахариновый» часто означает «переслащенный и фальшивый», как в потрясающем стихотворении Арсения Тарковского, который, как известно, зарабатывал на жизнь стихотворными переводами, зачастую с восточных языков (1960):