Удивительные истории о врачах

«Ишь, веселится, – пророчески думаю я. – Зачем же так громко? Как бы не насмеять гадости какой…» После операции меня жутко раздражают резкие звуки. Нина хохочет, и вдруг у нее начинаются судороги. Живот ходит ходуном, кровать трясется. Смех переходит в повизгивание, потом в подвывание. Подружка по инерции досмеивается, а у меня от испуга прорезается голос:

– Ну что же вы сидите! Вы это… – Я забываю слова, которые хотела сказать. – Зовите медсестру и врача.

У нас, конечно, есть кнопка вызова, но этот вызов орет как пожарная тревога, а все кругом нервные, поэтому мы предпочитаем сходить и позвать.

Ира-майор от неожиданности крепко выражается.

Палата наполняется людьми в белых халатах. Нине измеряют давление, делают укол, судороги прекращаются. Подружка таращит испуганные глаза. «Эх, ты, хохотушка. Думала, тут санаторий?»

– Нина, так я пойду?

Дачница так напугана, что не отвечает. Подружка тихо уходит.

Палатный врач Андрей Семенович пытается выяснить, как начался приступ.

– Может, заболело что? Голова кружилась? Сознание теряли?

Нина в ступоре после приступа, соображает с трудом.

– Да не знаю… Да само как-то… Смеялась вот, смеялась, а оно и началось. Само как-то… Все слышала, что говорили, все слышала. И как Лена закричала. И как Ира. Вот само и началось, не знаю как.

– Ну вы больше так не веселитесь, ладно? Осторожней надо.

– Ладно, доктор, ладно. Не буду.

Андрей Семенович уходит, погрозив пальцем. Оля

Оля, соседка слева, почти все время лежит. Поскольку практически ничего не видит. У нее такая же повязка-шлем, как и у меня, отеки и акварельные разводы синяков под глазами. Именно за ней и ухаживает сиделка Наташа, которая между делом старается помочь всем в палате, причем совершенно бесплатно.

Сегодня у Оли посетитель – дознаватель из милиции. Не очень хочется слушать историю преступления, но я привязана к капельнице. Лежу, слушаю.

Оля приехала из Белоруссии с мужем и дочерью. До работы приходилось добираться на электричке, поскольку жилье удалось снять только в ближнем Подмосковье. Она переходила через железнодорожные пути, когда ее догнали двое мужчин. Один из них предложил помочь поднести сумки до маршрутки. Второй в это время зашел за спину и камнем проломил ей голову. Все вещи целы. Не грабили, не насиловали. Просто кирпичом по голове ударили и ушли.

Через какое-то время она очнулась и уползла в придорожные кусты. Еще через некоторое время муж начал разыскивать ее по мобильному. Услышав звонок, Оля нашарила вибрирующий телефон и прохрипела свои приблизительные координаты.

В больнице обнаружили, что переломанные кости черепа задели зрительный центр. Ольга ослепла. К счастью, временно. После операции зрение медленно возвращается.

Уродов вряд ли найдут – дознаватель не смог добиться внятного описания их внешности. Она их не разглядывала, а что успела увидеть, то вспомнить не смогла.

Целыми днями Оля либо спит, либо слушает юмор Задорнова, записанный на мобильный, либо шепчется с Наташей о способах уличения неверного мужа. Ей кажется, что муж развлекается, пока она в больнице.

А по-моему, он пашет, как заводной. Оплата услуг сиделки плюс дорогущие лекарства для восстановления зрения, есть-пить не только самой Оле, но и ее дочери. Ну и сам супруг тоже не воздухом питается.

Наташа постоянно строчит эсэмэски под диктовку. Мужу Михаилу, конечно. Вчера Оля проснулась в шесть утра, разбудила сиделку Наташу (а заодно и всех остальных) и попросила набрать номер на мобильном. Телефон не отвечает – отключен. Она перезванивает дочери: «Галя, Галя, где Михаил? Что у него телефон выключен? Спит? Где спит? А-а-а-а… Ну, как проснется, скажи, чтобы мне перезвонил. Только обязательно! Не забудь! Это срочно! (Пауза.) Да! Как у тебя дела-то? Как в школе? Ну ладно-ладно, не ворчи. Досыпай. Пока. Так не забудь!»

– У кого-то паранойя, что ли, блядь! – Это проснулась Ира-майор. – Дай хоть до законных семи часов поспать!

– Я боюсь, он уйдет на работу, а туда нельзя звонить, – оправдывается Ольга.

Может, и паранойя… Но мне Олю очень жаль. Возможно, такая подозрительность – следствие проломленной головы… А вдруг у нее есть основания ревновать своего красавца-мужа? Она так страдает от ревности, что иногда отказывается от лекарств. Палатный врач Андрей Семенович приходит ее уговаривать:

– Как же можно отказываться от лечения! Ведь ваши лекарства редкие, их непросто было достать, неужели это непонятно? Ваш муж заплатил за них большие деньги. Вы же хотите быстрее поправиться?

– Хочу… – вяло соглашается Ольга.

Ее жизнь в полуслепоте продолжается. До очередного всплеска.

* * *

Я уже довольно уверенно передвигаюсь, поэтому постепенно увеличиваю количество прогулок по длиннющему коридору. Ходить – ужасно скучно. Плакаты, графики и пособия, висящие на стенах, изучены во всех подробностях, новости обсуждены с сиделками и новой сменой медперсонала, вид из окна в торце коридора не меняется… Лежать с ноутбуком на животе гораздо интереснее, но явно менее полезно.

Илья Вениаминович останавливает меня в коридоре во время очередной прогулки: