Удивительные приключения дядюшки Антифера

Оба друга почувствовали себя на ровном месте только под сводами кафедрального собора, где шведские короли после коронования в Стокгольме принимают норвежскую корону[468]. Жюэль заметил, что хотя памятник романо-готической архитектуры[469] и нуждается в серьезном ремонте, это нисколько не умаляет его исторической ценности.

Добросовестно осмотрев собор, затем большое кладбище вокруг его стен, Трегомен и Жюэль прошлись по берегам широкого Нида. Воды его то прибывают, то убывают, в зависимости от прилива и отлива, и, орошая город, проходят между длинными деревянными эстакадами, заменяющими набережные. Вдоволь надышавшись едкими солеными испарениями рыбного рынка, впрочем не уступающего бергенскому, побродив по зеленным рядам (овощи доставляются сюда преимущественно из Англии), наконец, добравшись до предместья на другом берегу Нида, где возвышается старинная крепость, они вернулись на пароход в полном изнеможении. В тот же вечер почта получила письмо в Сен-Мало, адресованное Эногат, с милой припиской Трегомена, сделанной крупным, размашистым почерком огромной ручищи.

На следующий день, на рассвете, «Викен», захватив несколько новых пассажиров, снялся с якоря и направил свой путь к высоким широтам. Бесконечные стоянки и заходы в промежуточные порты доводили дядюшку Антифера до исступления. При пересечении Полярного круга он, вопреки морскому обычаю, отказался перепрыгнуть через веревку, протянутую на палубе (символизирующую Полярный круг!), между тем как Жильдас Трегомен с готовностью принес себя в жертву этой традиции[470].

Поднимаясь к северу, пароход отклонился от знаменитого Мальстрима[471], ревущие воды которого кипели в гигантском водовороте. Наконец на западе показались Лофотенские острова — архипелаг, часто посещаемый норвежскими рыбаками, и семнадцатого июля «Викен» бросил якорь в порту Тромсё.

Сказать, что во время перехода дождь шел из двадцати четырех часов шестнадцать, будет справедливо только в количественном отношении. Слова «идет дождь» недостаточно выразительны, чтобы дать представление о настоящем потопе. Тем не менее нашим пассажирам нравилась дождливая погода. Ведь она свидетельствовала, что температура пока довольно высокая. А люди, стремящиеся к семьдесят седьмой параллели, больше всего боятся арктических холодов, они могут сильно затруднить и даже сделать невозможным приближение к Шпицбергену. В это время года, то есть в июле, уже поздно начинать плавание к высоким широтам. От внезапной перемены ветра море может быстро замерзнуть. И если дядюшка Антифер задержится в Гаммерфесте до того момента, когда двинутся к югу первые ледяные глыбы, вряд ли будет благоразумно идти на рыбачьем судне навстречу льду.

Это и тревожило молодого капитана.

— А если море сразу замерзнет? — спросил его как-то Жильдас Трегомен.

— Если море замерзнет, дядюшке Антиферу придется зимовать на Нордкапе в ожидании весны!

— Но, мой мальчик, нельзя же бросить миллионы! — возразил Трегомен.

Да, и он не устоял, этот лодочник с берегов Ранса! Что поделаешь! Алмазы, найденные в бухте Маюмба, не выходили у него из головы!

И все же перспектива[472] не слишком приятная — испытав на себе палящий зной Лоанго, коченеть от стужи в ледниках северной Норвегии. Чтоб черти взяли этого окаянного пашу!… Зачем ему вздумалось прятать сокровища в таких невозможных местах?

В Тромсё «Викен» остановился лишь на несколько часов; здесь пассажиры впервые увидели лапландцев[473]. Утром двадцать первого июля пароход вошел в узкий фиорд Гаммерфеста.

И тут наши пассажиры наконец высадились — дядюшка Антифер и банкир Замбуко, Жильдас Трегомен и Жюэль, а также Бен-Омар, напоминавший теперь сушеную рыбу. На следующий день «Викен» повезет туристов к Нордкапу, крайнему мысу северной Норвегии. Но Пьер-Серван-Мало интересовался Нордкапом меньше всего. Разве может этот обыкновенный валун, каким бы его ни считали знаменитым, соперничать с одним островом в шпицбергенских водах!

В Гаммерфесте оказалась гостиница «Норд-Полен-отель», где и остановился малуинец со своей свитой.

И вот они в городе, на границе обитаемых стран. Около двух тысяч жителей ютятся здесь в деревянных домиках: десятка три католиков, остальные — протестанты. Норвежцы — красивый народ, особенно моряки и рыбаки, но, к несчастью, склонные к пьянству. Что же до лапландцев, коренного населения здешних мест, то они небольшого роста, очень трудолюбивы и предприимчивы.

Устроившись в гостинице и решив не терять ни часа, дядюшка Антифер и его спутники отправились в порт на поиски судна, которое доставило бы их на Шпицберген.

Гавань, с вливающимися в нее чистыми водами прекрасной реки, перегороженная эстакадами, где возвышаются дома и магазины, вся пропахла запахом соседних сушилен.

Гаммерфест — по преимуществу город рыбы и всех добываемых рыбной ловлей продуктов. Рыбу едят собаки, ест рогатый скот, рыбу едят бараны и козы, и сотни судов, работающих в этих удивительных краях, вывозят гораздо больше того, что требуется покупателям.