Удивительные приключения Марко Поло

— Я не могу здесь умереть, — произнес вдруг Матео так громко, что Фань испугался. — Отнеси меня в лодку. Я хочу умереть на воде.

— Пей, Матео. Я все для тебя сделаю. Я сейчас побегу на берег и остановлю плывущую мимо джонку.

Больной пил жадно, большими глотками, а потом в изнеможении откинулся на подушки.

— Беги, Фань, — сказал он. — Осталось мало времени.

Старуха снова села у изголовья больного. Она вошла в пещеру бесшумно. Матео не заметил ее присутствия. Вместе с обжигающей болью к нему пришли сны. Грань между воображаемым и действительным стерлась. Глаза уже не воспринимали внешний мир. В памяти всплыло все, что годами таилось в глубине сердца.

Вот он лежит у себя дома, в Венеции, — в комнате царит полумрак, хотя на улице и сверкает солнце. Ночью он совершил рейс на черной барке, а теперь лег отдохнуть после этого напряженного плавания, но никак не может заснуть. Он беспокойно ворочается на постели. Лючия все трет и трет медный котел… до блеска. Матео смотрит на нее, лицо ее печально… На Риа де Чиавони в вечернем сумраке отчетливо вырисовываются контуры корабля. «Так ты возьмешь меня с собой, Антонио? Пойми, мне стало невыносимо в Венеции». Волны бьют о борт корабля. Он стоит у руля. «Ты видишь, Марко, вот оно, море. У него нет берегов. Гляди, какое оно многоцветное. Чуешь его запах? Волны, ветер и небо, солнце, месяц и звезды — все это относится к морю. Но только тогда, когда ты стоишь под парусом. Это и есть счастье, Марко! Я хочу умереть под большим парусом…»

Больной разметался и что-то бормотал.

Старуха снова смочила тряпку и сказала:

— Лежи спокойно, не двигайся.

Тогда Матео заметил ее и спросил:

— Где Фань?

— Он побежал на берег. Сейчас вернется. Спи, чужестранец.

Она завесила вход в пещеру. Свет с трудом пробивался сквозь соломенную циновку. Больной снова оказался во власти воспоминаний.

Матео уже не чувствовал боли. Ему стало легко. Его мысли блуждали вне времени и пространства. В ярких образах проносилось перед ним прошлое. Все отчетливее видел он залитую солнцем Венецию. Он преклонил колени перед святейшим царем Бадахшана и хвастливо говорит ему: «Я знаменитый капитан Матео, хозяин черной барки, я прибыл сюда из Венеции, жемчужины Адриатического моря. Возьмите мою голову, а взамен дайте мне красных рубинов».

В палисаднике цветет желтый цветок на длинном стебле. Вокруг дома протекает узкий канал. Матео стоит у окна, скрестив руки, и видит палубу и мачты своей черной барки. Волны поют под окном. Роскошные гондолы, украшенные коврами и пестрыми занавесками, бесшумно скользят по каналам, голубое небо раскинулось над островами Риальто и отражается в канале Сан Марко. Золотые кресты и купола большой церкви за Пьяцеттой сверкают на солнце… Вдоль канала Гранде стоят мраморные дворцы. Макаронники, торговцы овощами и фруктами, разносчики жареных каштанов, продавцы рыбы, расположившись на плоских лодках, наперебой предлагают свой товар. Девочка спускает корзину с красными яблоками прямо в воду. Она стоит на балконе и машет Матео рукой.

«Это ты, Ашима? — спрашивает он в изумлении. — Что ты делаешь в Венеции?»

Неподвижно лежа на подстилке, больной жил удивительной жизнью. Годы стали невесомы, боль потеряла над ним власть. Голос Фаня вернул его к действительности.

— Матео, ты слышишь меня? Это я, Хозяйчик. У берега стоит большая джонка. Она ждет нас.

— Ты говоришь, джонка? Ах, да… Помоги мне, Фань.

Матео с трудом привстал. Лицо его исказилось. Здоровой рукой он облокотился на подстилку и подтянул ноги.

— Нам бы только выбраться во двор, — сказал Фань. — Там мы тебя понесем… Иди сюда, помоги мне! — крикнул он лодочнику.

Лодочник и Фань кое-как довели Матео до жерновов рисовой мельницы. Там они уложили его на носилки, которые сами смастерили из двух толстых палок и рыбачьих сетей.

— Тебе пришла хорошая мысль, Матео. Ты сможешь лежать не двигаясь, а мы будем приближаться к Ханбалыку. Чуешь ветер? На воде ты быстро поправишься, вот увидишь.

— Поторопитесь… — сказал Матео.

Лодочник с восхищением глядел на великана чужеземца.

— Ну, пошли, — шепнул ему Фань. — Не бойся, мы тебе хорошо заплатим.

Они понесли Матео к берегу. С удивительной ясностью запечатлялись в его немеркнувшем сознании линии и краски окружающего его пейзажа. Широкая дорога вела мимо вырытых на склоне жилищ-пещер. Два совершенно голых малыша стояли перед каменной оградой и со страхом глядели на Матео. Тот, что поменьше, засунул палец в рот и заплакал. Крестьянин вел под уздцы навьюченного осла. Матео вдохнул запах сена. Крестьянин остановился и молча склонил голову, думая, что несут покойника. Но потом увидел обращенные на него огромные, лихорадочно блестящие глаза и вздрогнул.

Они много раз останавливались, прежде чем дошли до реки. Больного подняли на борт джонки и положили на палубу у мачты. Вода тихо плескалась, ветер раздул паруса, джонка неслышно отчалила и вышла на середину реки. Фань присел возле Матео и с тревогой разглядывал его осунувшееся лицо с заострившимся носом.