Удивительные звери

Прошло лето, наступила суровая бескормная зима. Откочевала косуля. Легли глубокие снега. Даже падаль было трудно найти. Как-то морозной ночью, рыская со своей подругой невдалеке от пасеки, Серый нашел в тальниках замерзшего зайца. Очень голоден был Серый. Не заметил, что рядом с зайцем вилась охотничья лыжня. Одним зайцем ему не утолить голод, но когда подбежала волчица, он дал ей отведать половину своей добычи. Не знал Серый, что в зайце были заложены две стрихниновые капсулы, поделился смертью с верной подругой. Недолго бежали они рядом. Видя, что волчица отстала, Серый остановился, поджидая ее. Но волчица уже не могла бежать. Пошатываясь, хватала она снег, пена забивала ей пасть, и, сунувшись головой в сугроб, навсегда затихла спутница жизни Серого.

Много смертей видел на своем веку Серый, казалось, ничто не могло смутить сердце старого разбойника, но при виде гибели волчицы он заметался словно под выстрелами охотников, затем вскинул к небу свою лобастую голову, и понеслись над лесом тоскующие вопли одинокого волка.

ОЛЕНЬ ЗОЛОТЫЕ РОГА

Лето в анюйских лесах теплое и душное. Кучевые облака, проносясь над темно-зелеными сопками, почти ежедневно сливаются в тяжелые тучи и извергают из своих недр шумные ливни. Зной в эти часы спадает, но дышать становится еще труднее. В густом высокоствольном лесу жара неощутима. Горячие солнечные лучи отражаются от густых темно-зеленых листьев ильмов, берез и осин, но зато на полянах и песчаных косах Анюя земля раскалена. В эту пору племя пернатых не оглашает воздух звонкими руладами, и если бы не пение насекомых — различных кузнечиков, сверчков, цикад, лес стоял бы безмолвным, словно погрузившись в дремотную истому.

На северном склоне невысокой сопки, окруженной болотистыми, с высокими кочками полянами, жил олень. Он принадлежал к благородным оленям — изюбрам. Голову изюбра украшали молодые неокостеневшие рога — панты. Тугие, налитые горячей кровью панты росли быстро. Прикосновение к ним вызывало боль, и бык осторожно носил свою гордую голову, стараясь не задевать рогами древесных веток. Может быть, поэтому он избегал общества самок и беспокойных телят, поминутно поднимавших тревогу по всяким пустякам и не замечавших порой серьезной опасности.

Во время дневной жары изюбр обычно лежал в тени деревьев, наслаждаясь прохладой. Здесь быка менее донимали слепни — крупные кровососущие мухи, охотно садившиеся на его чувствительные рога. С наступлением темноты, когда настырные насекомые исчезали, он выходил из укрытия и направлялся к речному заливу. Темная зеркальная поверхность воды источала свежесть. Чуткие ноздри быка улавливали тонкие запахи сочных трав.

Остановившись на опушке, изюбр долго прислушивался к едва внятному рокоту переката и всматривался в каждый ивовый куст, стремясь убедиться, что ему ниоткуда не угрожает опасность. Затем осторожно подходил к воде. На противоположной стороне залива плавало несколько корчаг, они попали сюда в большую воду и служили местом для отдыха уток. Но одну из них, едва видневшуюся в зарослях рогоза, олень раньше не видел. Долго вглядывался сторожкий бык в незнакомый предмет, стараясь уловить там малейшее движение, пока не успокоился и не принялся щипать нежные побеги трехлистки. Будь у изюбра зрение поострее, он увидел бы, что в травянистых зарослях скрывается берестяная оморочка и на ней затаился старый пантовщик удэгеец Бианка.

Войдя в залив, изюбр глубоко погружал голову в прозрачную воду, захватывал у самого дна большой пучок стрелолиста, а затем тщательно пережевывал сочную траву. С его черных губ скатывались зеленые капли. Насытившись, изюбр захотел полакомиться крахмалистыми корневищами кубышки, но ее заросли находились на противоположном берегу. Туда и направился бык. Он уже перешел мелководный залив и собирался погрузить свою голову в воду, как вдруг у самых его губ подпрыгнул тоненький фонтанчик. В то же мгновение сверкнула молния и резкий раскатистый грохот, прокатившись над спящим заливом, улетел к сопкам и эхом вернулся обратно. Это был выстрел. Вздрогнув всем телом, изюбр развернулся на месте и, поднимая каскады брызг, большими прыжками понесся через залив к опушке леса. Выскочив из воды, он еще сильнее толкнул свое тело вперед и, перемахнув через ивовый куст, скрылся между деревьями.

Бианка видел бегство быка и хорошо понимал, что так легко прыгать могло животное, которого не коснулась пуля. Ушли из рук ценные панты. Сокрушаясь, Бианка выплыл из залива и заскользил вниз по течению быстрой реки, а изюбр, поднявшись на сопку, остановился. Поводя мокрыми боками, он долго прислушивался к тишине ночи. Звенели комары, и откуда-то издалека доносился монотонный крик сплюшки.