Удивительный хамелеон (Рассказы)

В настоящем выпало солнце, и это страшно развеселило меня, потому что на карте была изображена пара близнецов под сияющим солнечным диском.

Я ощутила, как Андреас содрогнулся при виде горящей, разрушающейся башни и падающего вниз мужчины.

Прежде чем вымолвить первое слово, я некоторое время наслаждалась тем прелестным смятением, которое возникло в его душе.

- Прошлое, - шепотом начала я, - было временем зрелости, ясности духа и мудрости. Это хорошо; всему свое время. Но для того, чтобы мудрость оставалась истинной, от нее рано или поздно нужно отказаться, тогда на ее месте появится что-то новое. Неуверенность - вот единственная крепость. Истина в том, чтобы сделать шаг, перейти с одного места на другое. Посох, на который ты опираешься, - это твои сомнения, лампа в руке - твоя надежда; ее ты должен зажечь сам.

Он подумал: "Действительно ли я хочу стать архитектором?"

Это приободрило меня.

Конечно, больше всего его занимал вопрос: "Как у меня пойдут дела с Софией?"

- Солнце, - продолжала я, - это карта силы, но близнецы означают, что в силе заключена двойственность, ее надо признать. Ты не получишь одного, не приняв другого. Сила имеет один источник. Но человеческое чувство находится меж двух полюсов силы, без которых развитие невозможно.

Андреас задумался, что же все это означает, но гордость помешала ему спросить. На его лице застыла вежливая улыбка.

- Вот как, - только и произнес он.

- И наконец, башня, - зловеще прошипела я, - не всегда означает несчастье. - Я уставилась ему прямо в глаза. - Внутри нас есть много ненужных укреплений, построенных для защиты от врага, на самом деле уже не существующего. Разрушение необходимо для того, чтобы мы могли подняться и посмотреть на мир по-новому. Сила может обернуться слабостью, а слабость силой. Закон природы гласит: рано или поздно все разрушается.

При этих словах я почувствовала, что его проняло. Впервые в нем проснулось запретное желание подчиниться мне. Оно явно застало его врасплох. Но он тут же скрыл его за маской пренебрежения.

Однако София успела заметить это, и ей стало страшно.

Я тотчас умолкла и удалилась к себе, чтобы порадоваться моим успехам и позволить Андреасу увести Софию на прогулку, где они насладились бы романтичным вечером, пока я неусыпно слежу за ними.

Стоило им, обнявшись, сесть на берегу моря, он сразу же предложил завтра пойти на еще одну прогулку. Только он и она.

Бедняжка София, она попала в нелегкое положение.

- Ты же знаешь, мне трудно ускользнуть от Кармиллы, - ответила она. Это может иметь печальные последствия.

- Ты имеешь в виду, что она может утопиться с горя? - пробормотал Андреас.

- Вовсе нет. Кармилла одержима жизнью. Именно поэтому все так сложно. - Моя бедная сестра горько вздохнула. - Она считает, что все должно принадлежать ей, что она должна быть повсюду и жить жизнью каждого. Она не умеет принимать вещи такими, какие они есть. Иногда мне кажется, что она возомнила себя Богом, - с грустью продолжала София.

Эти слова несколько задели меня. "Принимать вещи такими, какие они есть" - неплохо она вывернулась, - но что все это значит? Она что, имеет в виду басню про лису и виноград?

- Но ведь вы не можете прожить всю жизнь друг с другом? - заметил Андреас. - Ты не можешь отречься от настоящей жизни ради нее. - С этими словами он обнял ее.

София промолчала и устремила взгляд в темное море. Бедненькая София, она была настолько подавлена, что даже поцелуй Андреаса ее не радовал. Я чувствовала ее разочарование от того, что поцелуй был не более чем настойчивым исследованием ее ротовой полости.

София, милая моя, ответь твоей любопытной сестре, а что такое настоящая жизнь?

* * *

Утром, едва проснувшись, я поняла, что произошло. София уже встала, дверь спальни была заперта. Я сообразила, что сестра заперла ее, пока я спала. На полу лежали мои краски и кисти, а на ночном столике карты Таро видимо, для того, чтобы я не скучала.

В спальне было только одно маленькое окошко, слишком узкое, чтобы через него вылезти.

Своим хриплым голосом я стала что есть мочи звать Софию.

Она подошла к двери.

- Мы с Андреасом идем на прогулку, - сказала она. - И будь что будет. Должна же я хоть когда-нибудь приятно провести время.

- Любовь - это не приятное времяпрепровождение, - прошипела я, прислонившись к двери. - Хоть бы слова выбирала!

- Ты знаешь, в этом мы никогда не понимали друг друга, - сказала София. - По-твоему, все люди должны быть похожи на тебя?

И она ушла, оставив меня с моими оригинальными и правильными словами.

Гнев бурлил во мне, но с годами я научилась обуздывать себя. Единственное, что мне оставалось в моем плену, это подглядывать за ними и видеть Андреаса глазами Софии; хотя их свидание едва ли будет интереснее американской мелодрамы.