Удивительный луч профессора Комаччо

Тогда мы с Вары кинулись во вспомогательную мастерскую. Там все, решительно все было на месте. Только в одной из запечатанных бутылей со спиртом, стоявшей в шкафу, оказалась чистейшая вода.

Вары плюнул и совершенно нецензурно выругался.

- Ну, знаете, этот шпион мирового класса ведет разведку только в пределах многоградусных напитков.

- Но, вообще говоря, это безобразие! Старика придется выгнать, уж не говоря о том, что охранник пойдет под суд за то, что спал на посту.

На следующий день дежурного охранника Вары действительно отдал под суд. Но Виракоча получил амнистию. Он с утра ходил за мной и за Вары, как побитый пес. Заметив наш взгляд, брошенный в его сторону, моментально становился на вытяжку и разводил руками.

На следующий день Виракоча был в городе и вернулся пьяный. Пришел в мою комнату и уселся на стуле.

- Ты что-то зашибать сильно стал! - сказал я.

- И сам не рад.

- С университетскими, что ли?

- Хорошие люди!

- Какие люди?

- А у вокзала кафе есть. Ну и зашел.

- Угощали?

Виракоча зашатался.

- Д-а! - протянул он.- Обходительные люди... Очень наукой интересуются. Д-а!

Сидя на стуле, он пошатнулся и чуть не свалился.

Разговор с Виракоча передал Вары.

Сегодня, войдя в штаб десанта, увидел одного человека, и этот человек был "золотой зуб". Я узнал его сразу, несмотря на очки и изящный костюм. Он бритый. Никакого золотого зуба у него нет. Лицо обезображено экземой. Мы внимательно осмотрели документы, лежащие на столе. Там было его донесение, проект вала к аппарату No 1 и еще одна бумага, еле заметная, исчерченная карандашом, которую мы не могли сфотографировать отчетливо. В донесении "золотой зуб" сообщает об изобретении луча и смерти Кэрэчо. Рассказывает подробно об охране нашего дворца, об инцидентах со мною.

"До сих пор,- пишет он,- нам не удалось подойти к сущности изобретения, но на днях мы надеемся получить важные сведения от сотрудника, близкого к центральной лаборатории". После чего он считает необходимым "устранение" профессора и меня, как быстрого и опытного организатора. Явления экземы он объясняет действием луча.

Когда мы пришли к полковнику, перед ним на столе лежало только что прочитанное донесение.

Полковник нервно прохаживался по комнате, тыкал кругом пальцем и говорил. Мне кажется, он говорил, что его видят, что нет стен, что нет тайн, на которых основано все его искусство. Потом сдержался, сказал что-то, сел и принял свой обычный замороженный вид.

- Знаете, что он сказал? - спросил меня Байрон.

- Конечно! Он сказал: "А что, если и сейчас нас видят?"

Удивляюсь, как аппараты выдерживают такую напряженную работу. Целые дни, а порой и ночи, мы следим за группой шпионов, формируемой для переброски к нам. Сегодня, наконец, Байрон показал нам на экране всю компанию, отправлявшуюся для нашего уничтожения. Их семеро. Все на подбор, но среди них нет "золотого зуба". Значит, их больше.

Виракоча ушел в город. Знаю, что за ним следят по пятам.

Вары сообщил, что сфотографированное нами соглашение предается гласности, и что одной рэнэцуэлльской фирме передан секрет мыла "дегтярного", которое будет изготовлять особая фабрика в виде пасты под названием "Антиэкзем", придающей коже невыразимую нежность и соблазнительность".

Как всегда, в определенный час мы сели на свои места. Байрон занозил палец, а потому аппарат вел я, а он сидел сзади. Справа Емельянедо на лучевом трансформаторе, еще правее - Лавредо у киноаппарата.

- Этот Щербо просто свинья,- сказал Лавредо.- Обещал, проклятый, прислать новый аппарат, а его нет и нет. Как буду работать, если этот сдаст.

Мы вошли в разведцентр. Полковника не было. Вдруг блеснула молния. Меня бросило в сторону. Отлетая, сорвал все рубильники. В дымном мраке посыпались стекла, камни.

- Огня! - крикнул Байрон.

Я притиснул рубильники аварийного освещения. Люстра зажглась. Осветила облако пыли, мусор, сорванный экран, свернутый на бок угол капитанского мостика, разбитые кафели лучевого трансформатора.

- Мы остаемся,- сказал я,- а вы бегите наверх к аппарату.

Байрон помчался по лестнице вверх.

Новый оглушительный взрыв. Здесь где-то рядом! Все вздрогнуло. Посыпалась штукатурка. Тяжелый кирпич ударил меня по плечу.

Вбегают охранники и Мюллер.

- Оставьте нам пять человек, а сами бегите туда! - кричит Байрон сверху.- Узнайте, что там делается?

Но Мюллер кричит: "Найн", и ставит у каждого окна, у каждого отверстия, где были двери, а теперь они сорваны, по человеку.

- Но где же Лавредо?

Бегу на изуродованный мостик. Там у аппарата лежит Лавредо, словно спит. Мертв.

Бегу к телефону, он не действует.