Удивительный Самсон. Рассказано им самим... и не только

Затем появился чудесный факир — или он мне тогда таким показался. Я не мог поверить своим глазам, он творил такие любопытные вещи! Уверяю вас, люди его побаивались. Возможно, вы не знаете, но крестьянство в России столь же суеверно, сколь и религиозно. Они верят в приметы и знамения, и от всего, что не вполне могут понять, они стараются держаться подальше. Я тоже боялся, потому, что думал, как будет ужасно, если он превратит меня в кролика или цыплёнка, или во что-то вроде того, что он проделывал у всех на глазах со своими ассистентами. Надеюсь, что вы не посмеётесь надо мной за эти слова, ведь, не забывайте, я был всего лишь ребенком и верил — такие вещи возможны. Позднее, конечно, я думал иначе.

Увиденное мной к этому моменту было очень занимательно, но то, что последовало дальше, оказалось ещё интереснее. Показали очень хороший «собачий номер»; думаю, я должен сказать, это означает ту часть программы, где выступают собаки. То, что вытворяли животные по команде их тренера, было настолько удивительным, что я восхищался. Вы, наверное, помните, как я говорил о трюках своих животных — коня и пса. Но они не умели того, что я сейчас видел. О нет!

Потом пришли борцы — огромные, здоровые, могучие мужики с чудовищными мускулами, однако такие шустрые, что временами глаза не успевали уследить за их движениями. Я почувствовал желание стать такими, как они, когда вырасту. Чтобы выглядеть большим! Чувствовать себя таким же сильным! Зарабатывать много денег! Позднее я понял, что всё не так. Большие и сильные - возможно! Деньги — тоже да! Но не для меня!

Самым последним был настоящий силач, поднимающий очень тяжёлые гири, но с такой легкостью! Столь же легко он поднимал множество людей на своих плечах, на ногах и на спине, сворачивал железные прутья вокруг своей шеи, как проводки, и разрывал цепи, просто скручивая их руками. И чтобы проверить, правду ли говорит шпрехшталмейстер, многие вставали со своих мест и сами пытались повторить эти трюки, и мой отец тоже. Я хотел подойти поближе, но отец сказал «нет!». Поэтому я должен был оставаться на месте всё то время, когда происходило это развлечение.

Ибо в России и даже в Англии не всегда верят тому, что говорят в цирках или на сценах, а желают удостовериться сами. А многие думают о себе, что они сильнее, чем есть на самом деле. Как говорят здесь — вы это называете сленгом, не так ли? — «они дурят себя». Гак, когда не очень сильные люди подходят к всамделишно тяжелым гирям и пробуют их поднять, порвать очень крепкие цепи или согнуть железные прутья из жесткого металла — ну, это взаправду очень весёлое зрелище. И здесь, в этом первом моём цирке, можно было увидеть эти сметные, комичные дела. Замечательно! Я наслаждался всем этим. Но отец мой не выглядел комично. Он поднимал гири выше, чем это делали другие, а также заметно сгибал прутья. Только цепей он не мог разорвать. Но, возможно, и это бы ему удалось сделать, потрать он немного больше времени на свои попытки. Ведь мой отец был действительно силён. как я уже рассказывал, это так.

После окончания соревнования силачей цирк ненадолго закрылся перед очередным представлением для новой публики, в точности как в Англии это делается в мюзик-холлах, только большее количество раз: может, восемь, а может, все девять раз вдень. Я хотел остаться и войти снова, но отец сказал: «Нет. Ты хорошо развлёкся, сын мой, и я тоже. Сейчас мы пойдём дальше, пройдёмся ещё по городу, затем отправимся засветло домой».

Итак, нехотя оставил я цирк за спиной. Но в голове моей все мысли были только о нём и ни о чём другом. Что говорил отец, не помню, ибо невозможно очень много думать об одном и одновременно обращать внимание на другие вещи. А я мог думать только о цирке. Это единственное, что интересовало меня. Я хотел не просто снова попасть туда, я хотел быть с цирком, я хотел быть цирковым. Как никогда сильно я чувствовал зов этой чудесной жизни, разливающийся по моим венам.

Вскоре мы дошли до места, вернулись на постоялый двор, где были размещены наша лошадь и наша телега, и собрались ехать домой. Но перед отъездом мы сели и сытно поели, так как к тому времени сильно проголодались. После мы немного посидели у огня, отец потягивал любимый напиток, а я смотрел на огонь. Но перед глазами у меня был цирк. И пока я смотрел на творение своего воображения, ко мне пришла дерзкая мысль: настолько дерзкая, что я испугался, что отец услышит громкое биение моего сердца и встревожится. «Да, — сказал я себе, — я сделаю это!» И, отпросившись у отца, вышел из комнаты.

Глава II

Оставив отца в столовой постоялого двора, удобно сидящим у теплого камина, я думал только об одном: так или иначе попасть снова в цирк и увидеть чудесных артистов. О последствиях этих действий я нисколько не думал. Всё, о чем тогда помышлял, сводилось к удовольствию от принятого решения и желанию его выполнить.