Удивление перед жизнью

За свою долгую жизнь Маргарита Владимировна написала более ста произведений. Совсем недавно, именно в год столетия со дня ее рождения, в Доме детской книги на улице Горького были выставлены многие ее книги, и я увидел, что далеко не все они мною прочитаны.

Что же за тип писателя представляет собой М. В. Алтаева? Пожалуй, наиболее точно будет сказать — тип писателя — просветителя. Был и есть такой разряд благородных деятелей на ниве народной.

Не только папки с рукописями заполняли номер 409, но и книги. И не просто книги на полках, аккуратно расставленные по размерам, цветам и изданиям, а книги взлохмаченные, набитые закладками самых причудливых сортов: одна страница заложена бумажкой, другая спичкой, третья обрывком газеты, четвертая шпилькой, пятая тряпочкой. Закладки, закладки… Я заметил их в первое же свое посещение…

Маргарита Владимировна большинство своих произведений посвятила историческим событиям. О чем только не писала она! О Филипе II и Джордано Бруно, о Яне Жижке и Леонардо да Винчи, о Галилее и декабристах, Яне Гусе и Бетховене, о Рафаэле и Лермонтове, сказочнике Андерсене и королеве Марии Стюарт… Здесь уж одних коней Аполлона было мало, здесь нужны были фундаментальные познания. И Маргарита Владимировна, не выходя из «Метрополя», отправлялась в странствия по лабиринтам книг. Кажущаяся всеядность и многотемность романов, повестей и рассказов Маргариты Владимировны была не разбросанностью ее, а шла именно от единой пожиравшей ее страсти просветителя. Мне казалось, что вот узнала Маргарита Владимировна что-то особенно ее взволновавшее о Чайковском, о его жизни — она и спешит поделиться узнанным со всеми. То же и о Бетховене, о Яне Жижке. Узнала— скорее расскажи всем, просвети! И раскапывается история, и длятся долгие дни труда над рукописью.

Меня, бывало, Маргарита Владимировна, как своего рода первого читателя, угощала своими вкусными знаниями, иногда трагическими, иногда комическими. Однажды, например, пришел я к ней, и сразу мне был подан поросенок Чанг. Что это такое? Чем так взволнована Маргарита Владимировна? Именно поросенком Чангом! Кто он такой? В двух словах. К писательнице обратился за помощью ученик Валерия Брюсова поэт М. Малишевский. Однажды в Малеевке, в Доме творчества писателей, встретил стадо свиней (разумеется, не в самом Доме творчества, а где-то вблизи) и обратил внимание на очень забавного поросенка. Малишевский подманил его к себе, покормил хлебом и заметил, что поросенок на удивление сообразительный и ловкий. Малишевский привязался к поросенку, поросенок — к поэту. Чанг — так назвал поросенка ученик Брюсова — быстро научился откликаться на свое имя, ложиться на бок при слове «умри», «подавать голос» — хрюкать, когда попросят, и даже носить вещи. Дальше пошли чудеса. Открыв в себе дар дрессировщика и полюбив Чанга всей душой, Малишевский выкупил его из стада, обменяв на другую свинью, и пристроил в уголок Дурова. Поэт почти перестал писать стихи, весь ушел в искусство дрессировки и с утра до ночи пропадал в Дуровском уголке около своего любимца. Однако идиллия продолжалась недолго. Малишевскому показалось, что Дуров плохо содержит зверей, и в частности его любимца. Произошла ссора Малишевского с Дуровым, и хозяин уголка попросил забрать Чанга. Но куда? К тому времени поросенок стал уже порядочным боровом. Не в свою же московскую квартиру — комнату, где жил Малишевский с женой и дочерью! И Маргарита Владимировна— о добрая, благородная душа! — пишет письмо с просьбой помочь устроить куда-нибудь выдающегося борова, чтоб Малишевский мог продолжать опыты дрессировки и завершить их научной работой. И куда же шлет письмо Рокотова — Ямщикова — Алтаева? Не угадаете! В правительство! Прямо туда. И, представьте себе, правительство отвечает! Знаменитый боров водворяется в московский зоопарк. Поэт — дрессировщик счастлив. Но недолгой была радость. Не помню уж, в силу каких причин Чанга переводят в зоопарк города Ростова — на — Дону. И Малишевский совершает невообразимый поступок: он оставляет горячо любимых дочь и жену и вслед за Чангом едет в Ростов. К тому времени Чанг уже знаменит, его показывают публике, на глазах которой боров проделывает чудеса дрессировального искусства. Имя Чанга печатается на афишах огромными буквами; более того, печатаются и портреты уникальной свиньи.

У Маргариты Владимировны есть неопубликованный рассказ, он так и называется — «Чанг». Этот рассказ я перечитал сейчас и коротко пересказал. А тогда, давным — давно, я, откровенно говоря, больше удивлялся не фокусам Чанга, а темпераменту и горячности писательницы, вступившей в бой за дрессированную свинью. Страстная натура, она сама понимала страсти других, какими бы странными они ни были на взгляд иного человека. В частности, Маргарита Владимировна понимала страсть открывателя таланта и страсть дрессировщика Малишевского. Мы часто признаем только свои увлечения и равнодушны к чужим, даже спешим объявить их чудачеством, а порой и глупостью.