Удивление перед жизнью. Воспоминания

Зачем, собственно, мы идем, что мы скажем Фросту, о чем его спросим? Не удовлетворяем ли мы свое пустое и тщеславное любопытство? Кроме того, разница в возрасте между мной и Фростом чересчур велика, а я всегда чувствую себя стеснительно с людьми не своего возраста, особенно с незнакомыми пожилыми. Очевидно, осталось от детского домашнего воспитания почтение к взрослым. А сверх того, мы все трое совсем недавно, правда, в другом городе, были у очень известного американского писателя Икс, и посещение его загородной виллы оставило крайне неприятное воспоминание. Не буду называть фамилии этого известного писателя, потому что не хочется писать о людях дурное, да и кроме того, мы сами, в конце концов, изъявили желание встретиться с ним, он нас принял, а мог бы и не принять. Когда я читаю в иных заметках путешественников о том, как он, этот путешественник, был в гостях у такого-то (называется имя и фамилия полностью), пил чай, ужинал или просто вел беседу, а теперь костит хозяина на все корки, мне прежде всего делается несимпатичен сам путешественник. Уж если тебе хочется описать подобный визит с какой-нибудь необходимой целью, то лучше всего заменить имя хозяина условным алгебраическим знаком Икс. Раньше в литературе это делалось довольно часто и не без надобности.

Мы долго искали загородную виллу знаменитого писателя Икс, но так как дома в этом крае были разбросаны беспорядочно и редко, а спросить было не у кого из-за полного безлюдья, то блуждание наше могло быть просто бесконечным, если бы не упорство и настойчивость шофера.

Мы въехали во дворик. Шофер на всякий случай погудел в гудок в надежде на то, что кто-нибудь выйдет навстречу путникам. Нет, кругом глухо. Однако по всем приметам это должен быть именно искомый нами приют. Мы вышли из машины, взошли на крыльцо, постучали в дверь изящным старинным молоточком и, полминуты помявшись у порога, услышали неторопливое шарканье ног за дверью. Да, нас встретил сам знаменитый писатель Икс. Пожилой, высокий, с длинной красноватой шеей, как у кондора, в черном плотном свитере и мягких домашних туфлях.

Мы прошли в кабинет. Знаменитый Икс сел напротив нас, закинул ногу на ногу, смотрел гордо и молчал. Вся его поза говорила: ну-с, господа, что вам угодно?

Лично мне ничего не было угодно, и я рассматривал кабинет. Портрет жены, писанный маслом, несколько портретов хозяина, безделушки черного дерева, низкие книжные полки вдоль стен, покрытых деревянными панелями, множество отточенных карандашей на столе и рядом пишущая машинка.

– Простите, какие у вас книги? – робко пискнул я.

– Это мои книги. Чужих книг я в доме не держу.

Странно… Но, как любит говорить в подобных случаях Людмила Яковлевна Штейн-Путиевская, ничего, как-нибудь перемучаемся.

Книг много и на самых разных языках. Еще раз убеждаемся на глаз: очень известный писатель.

У Катаева, такого интересного собеседника и полемиста, фразы не лезут из горла. Сидим тупо, напряженно, надсадно.

– Хотите посмотреть мой новый бильярд? – предлагает хозяин.

Ради Бога! Что-нибудь! Бильярд, кухню, попугая, золотистых рыбок, черта в банке, только чем-нибудь заполнить этот вакуум.

Бильярд стоит в отдельной комнате. Новый, сверкающий и еще более загадочный оттого, что весь с головы до ног обернут целлофаном. Шторки на окнах задернуты, а за окном золотой солнечный день. В комнате же полумрак.

– Его подарили мне в день рождения, – объясняет хозяин.

– Простите, – очень галантно спрашивает Катаев, – а зачем бильярдный стол в целлофане?

– Чтоб сукно не пылилось.

– А почему задернуты шторы? – вякаю я.

– Сукно может выгореть.

Стоим молча. То ли у бильярдного стола, то ли у свежей могильной плиты.

В углу деревянный иконостас – щит, от пола до потолка оклеенный обложками книг знаменитого писателя Икс. Еще два-три его портрета на стенах. Еще одна пишущая машинка на маленьком столике в стороне.

Возвращаемся в кабинет. Садимся на прежние места.

Подали напитки. Налили. Выпили за хозяина.

– Я вам подарю на память свои книги. – Он наклонился и, как фокусник, достал, откуда-то из-под стола стопку небольших книжек в мягких обложках.

Подарок недорогой и указывающий на широкую популярность автора. В мягких обложках книги издаются большим тиражом, это указывает на популярность и материальное преуспеяние. Большой тираж – платят много.

Известный писатель Икс достал ручку и на всех книгах расписался. Мы раскланялись и вернулись в прихожую, оделись.

– Скажите, пожалуйста, – спрашивает Фрида Анатольевна, – вы не знаете, где живет господин Сэлинджер?

У нас был проект встретиться с этим писателем, только что прославившимся у нас своей прекрасной книгой «Над пропастью во ржи».

Лицо господина Икс делается прямо-таки злым и саркастическим.

– Не знаю и знать не желаю. – И добавил: – Если бы Сэлинджер поселился поблизости, я бы сразу переехал в другое место.

…Уф, скорее на воздух! Прощаемся и уходим.