Удивление Сочи в апреле 2024 года и… прежде

пусть шквальный бриз срывает с веток

холодной осени росу,

и дождь подстать ему припустит

стучать по плитке и воде,

в них столько радости… и грусти,

такого больше нет нигде.

Обычно здесь, на юге, дождь даже зимой идёт недолго по меркам Питера. Вот и теперь, отстучав положенных ему пару часов, пока мы возвращались в отель, а затем наматывали круги в пустынном двадцати метровом бассейне, он почти до самой ночи затихает, уступив место упругому западному ветру. От нашего двора в гостинице до моря довольно-таки не близко – метров триста-четыреста, но удары волн сейчас о бетонные молы пляжа очень хорошо слышны. Они зовут и манят… к себе! В результате, не выдержав, бросаем своё прощальное купание и, по-быстрому переодевшись, идём к ним.

На море шторм, волна ликуя,

Идёт на берег, что стена,

Ревёт, как тигр, торжествуя,

И плачет, будто бы дитя…

Зрелище бесподобное: длинная морская волна медленно раз за разом выходит огромными трёхметровыми гигантами на сушу к прибрежным бутикам метров на сто от среза воды, куда, казалось бы, они никак не должны добраться. Мы же устраиваемся тут же под навесом у дальней барной стойки ларька с разливным сочинским пивом, забравшись на высокие деревянные лавки, чтобы просто послушать этот неподражаемый рёв моря – музыку воли.

В какой-то момент, неожиданно замечаем нашего вчерашнего весёлого знакомца – пса, прозванного нами Солёным, удобно устроившегося у нас под ногами. Он, похоже, тоже пришёл полюбоваться морем. И тут вдруг он, как и вчера, срывается с места и несётся, играя, навстречу волне, то и дело, оборачиваясь, словно приглашая присутствующих присоединиться к нему, покидать в море камни.

Нет-нет, никто не рискует этого делать – не дай Бог ему ринуться в эту бездну. Впрочем, пёс и сам, лишь намочив лапы, почти сразу возвращается и снова усаживается на своё, видимо, привычное здесь место под навесом.

Темнеет быстро, почти сразу.

Мы в сумерках возвращаемся в отель, по пути покупая на лотках местные фрукты, помидоры и гранатовый сок. Больше ничего ненужно, всё есть.

Далее…

…на ужин шведский стол обычный,

затем прогулка, вновь бассейн,

дождь приутих, а с ним прилично

вдруг потеплело тут везде…

Но мы идём уже по номерам: завтра после завтрака, прощального похода к морю уезжаем, нужно ещё собрать нашу нехитрую поклажу – ручную кладь, как не крути, но что-то – чай, специи, сувенирчики! – мы всё-таки успели подкупить здесь, надо теперь как-то устроить это всё в рамках допустимых размеров и килограммов. Впрочем, завтра, хоть и с пересадкой в Москве, но мы летим Аэрофлотом, а у них, с этими пустяками – килограммы и размеры клади! – к нам ещё никто ни разу не приставал…

«…Личность – это уже не совсем несущий всякую чушь упрямый конь Юлий, или, пусть даже молчаливый всё понимающий, осёл Моисей. Она, хотя и производная от них, но всё-таки, другая более глубокая субстанция, наделённая правом выбирать. Впрочем, выбирать трудно и неизвестно кому (непослушнику или праведнику) доступнее. Но "…разве упавший не может подняться?", чтоб однажды взлететь над собой…»

…Итак, четвёртый завершающий день, правильней сказать, ранее утро – около семи! – нашего путешествия и этого «Удивления…» соответственно начинает свой новый неторопливый разбег:

Всю ночь лил ливень – нам в дорогу! –

но это, право, ничего –

дождь, говорят, в пути подмога,

пусть льёт несильно и ещё

грустит о нас, что уезжаем,

и мы немного погрустим,

когда вернёмся вновь – не знаем,

но, знаю точно, прилетим…

Обязательно прилетим – даст Бог! – через годик также осенью, когда здесь спадёт изнуряющая южная жара и поспеет виноград, хурма, мандарины, опустеют вечно переполненные летом пляжи, в общем, тогда, когда…

…Сочи плачет, словно Питер,

но нас по-прежнему зовёт,

мы прилетим, ни дождь, ни ветер

нам не помеха, раз нас ждёт,

наполним быстро чемоданы,

точнее сумку и рюкзак,

и полетим туда, где рады

увидеть нас… не в первый раз!