Удивленный Христом. Мое путешествие из иудаизма в православие

Я, неутомимый юнец, с радостью предвкушал, как буду обсуждать жизнь Христа с умудренным представителем моего народа. На деле оказалось, что наша встреча больше похожа на визит к дантисту для удаления зуба. Впрочем, в разговоре было несколько забавных поворотов. Служитель Фемиды первым делом перечислил ряд очевидных противоречий между четырьмя Евангелиями. Таким образом он хотел продемонстрировать их несостоятельность. На некоторые замечания мне и правда нечего было ответить. Я почувствовал себя глупо. Стало понятно, что, если я буду обсуждать с ним Писание с точки зрения дат, точных цифр, исторических событий, я проиграю. Думаю, мне все же было полезно услышать его аргументы. Но у меня возникли и встречные вопросы.

Я попытался продемонстрировать ему сквозную тему всех священных книг и органичную преемственность между Ветхим и Новым Заветом. Мне было важно показать общую картину, в которой истина ясно вырисовывалась, а отдельные мелкие нестыковки («темные пятна» истории) были практически незаметны. Я поставил перед своим оппонентом вопрос: «Был ли во всей ветхозаветной истории мало-мальски длительный период, в который народ Израиля и Иудеи не сопротивлялся бы Божьей воле, не нарушал бы Его закон, не противодействовал поставленным Им вождям и пророкам?»

Этот вопрос мы обсуждали долго. Я старался показать, что весь Ветхий Завет посвящен преодолению маловерия, жестокосердия и «жестоковыйности» народа Божьего, не желающего ходить путями, уготованными Творцом. Если так было во все века, то почему во время прихода Мессии народ должен был вести себя как-то по-другому? Я утверждал, что через оба Завета красной нитью проходит одна тема: Бог предлагает Свою любовь и праведный суд, а Его народ противится этому и восстает против Него. Читая Ветхий Завет, легко укорениться во мнении, что и в будущем люди скорее отвергнут Мессию, чем примут Его. При этом я подчеркивал, что в данном случае евреи – то есть мой народ – проявляли себя как представители всего людского рода и не были более непокорными и ожесточившимися, чем остальное человечество.

Мне было абсолютно ясно, что мое понимание Ветхого Завета радикально отличается от понимания юриста с Уолл-стрит и моего отца. Они-то как раз считали, что еврейский народ всегда оставался верным Богу, и страшно гордились этим. Я полагал, что честное прочтение ветхозаветных книг подтвердит мою правоту. Кончилось все тем, что по дороге домой отец дал волю гневу: он бранил юриста за то, что тот не сумел переубедить подростка, а меня – за мое упрямство.

Глава 3 Дальнейшие поиски

Мой первый Новый Завет в зеленой обложке был, как я уже писал, издан свидетелями Иеговы. В то время я думал, что все Новые Заветы одинаковы, и не понимал, что у свидетелей свой, особый перевод, не признаваемый христианами. Ключевым отличием христиан от свидетелей Иеговы является отрицание последними Божественной природы Иисуса Христа. Они отказывают Христу в предвечном существовании. Мне было шестнадцать лет, христианского вероучения я толком не знал, а потому не подозревал об этих важных различиях. Читая Новый Завет, я решил поверить в Христа. Меня привлекла уникальность Его жизни и Его учения. Но кем же Он был? Я соглашался, что Он был Мессией, совершенным человеком, но не Богом. Конечно, Он не мог быть Богом! Я почему-то думал, что только католики верят в Его божественность. Когда мой близкий друг Джои Белломо (его родители были эмигрантами из Италии) сказал мне, что протестанты тоже верят, что Христос – Бог, я был потрясен. А еще он сообщил, что свидетели Иеговы считаются сектантами и еретиками.

Так я, новоявленный христианин, столкнулся с первой богословской проблемой.

В чем божественность Христа?

Является ли Иисус Богом? Сама мысль о том, что кто-то может быть Богом и человеком одновременно, считалась у иудеев кощунственной. Разве одна и та же личность способна вместить в себя и человеческое, и Божественное? И как Бог может умереть? Я не находил ответов на эти вопросы.

С другой стороны, то, что основные христианские конфессии признавали Иисуса Богом, означало, что мне, видимо, предстоит еще во многом разобраться и о многом молиться. Я начал систематически изучать вопрос божественности Иисуса, используя и иудейскую, и христианскую литературу.

Три вещи стали для меня главными. Во-первых, ни один человек в священной истории Израиля не заявлял, что имеет власть прощать грехи, – кроме Христа. Три Евангелия рассказывают о случае, когда Иисус исцелил расслабленного и даровал прощение (Мф. 9: 2; Мк. 2: 5; Лк. 5: 20). В Евангелии от Луки есть такие слова: «Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – сказал Он расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой» (Лк. 5: 21–24). Похожим образом рассказывается о том, как Иисус прощает грешницу (Лк. у: 37–49). Реакция и религиозных вождей, и простого народа показывает, что заявленная Христом власть прощать грехи понималась Израилем исключительно как прерогатива Бога.