УДОВОЛЬСТВИЕ: Творческий подход к жизни

Предпочтение, которое наша образовательная система отдает обучению перед научением, является отражением бессознательной веры в то, что информация ценнее мышления. Любой педагог хочет, чтобы его студенты получили подлинное знание, однако для него более важно передать информацию, которой он владеет. Почему такое огромное значение придается информации? Может быть, она является своеобразным средством, предотвращающим возникновение у подрастающего поколения сомнений в тех ценностях, на которых зиждется наша культура? По крайней мере, усвоение информации в том объеме, который требуется от студентов, определенно не оставляет времени для творческого мышления. Предполагается, что время для творчества придет после того, как будет усвоена информация, но к тому времени удовольствие от учения пропадает и творческий импульс оказывается задушен. Дипломная работа, последний этап в образовательном процессе, в полной мере разоблачает пристрастие нашей образовательной системы к информации, а не к знанию. Исследовательская работа оказывается в большем почете, чем творческое мышление. То, что это исследование не имеет личного значения для студента и что полученная в ходе его выполнения информация не имеет ценности для общества, уже несущественно. Ведь это в конце концов информация, а в наше компьютеризированное время мы наивно полагаем, что располагая достаточным объемом информации, мы сможем разрешить все проблемы человечества.

Какое место может занимать творческое мышление в компьютеризированном мире? Если информация — это все, что нам нужно, то не отказываемся ли мы тем самым от творческой функции человеческой личности? Без творческой искорки удовольствие исчезает из нашей жизни. Мы становимся роботами, чье поведение предопределено, поскольку наши действия могут быть вычислены. Это не очень приятная перспектива, однако ее осуществление вполне реально, если только мы не отстоим свою индивидуальность. Мы должны сохранить за собой право думать и действовать самостоятельно, а не становиться частью статистики. Но мы не сможем этого сделать, если наше мышление будет основано на статистических данных.

Предположим, что четыре человека из пяти предпочитают определенный продукт, — является ли это достаточным основанием для того, чтобы и вы любили этот продукт? Если да — значит у вас нет собственного вкуса, и вы не можете составить собственное мнение. Вы можете возразить, что такое явное предпочтение указывает на превосходное качество продукта. Тем не менее, ваш скептический ум должен подсказать вам, что в условиях массового рынка предпочтения создаются рекламой. Хотя каждый человек может лично проверить качество продукта и вынести ему свою оценку, специалисты по рекламе знают, что общественность в целом не отличается выраженным вкусом и не обладает критическими способностями. Если бы они думали иначе, то не опирались бы в своей деятельности на рейтинги и данные опросов предпочтений.

Вкус — это фундамент критической функции. У человека, не обладающего вкусом, нет базиса для критики. Суждение, которое не выражает личного чувства, превращается в морализацию. Например, критик, который одобряет или осуждает пьесу из-за содержащихся в ней идей, но не говорит при этом, доставил ли ее просмотр ему удовольствие, дает моральную оценку, но не критический обзор. Если личный вкус критика не является критерием для его суждения, тогда он действует с позиции авторитета, который убежден в том, что лучше всех знает, что хорошо, а что плохо. Мой скептический ум сомневается в его праве выносить подобные суждения. Мнение человека может совпадать или нет с моим собственным, но если он, опираясь на свой вкус, выражает его искренне, я отнесусь к его мнению с уважением.

Если у человека есть вкус, то он, основываясь на своих чувствах, может констатировать, нравится ему эта вещь или нет. Знание человека о том, что ему нравится, а что нет, является субъективным знанием. О том, кто обладает субъективным знанием, можно услышать: «Он знает, о чем говорит». Если человек к тому же может сказать, почему он любит или не любит нечто, то есть может выдвинуть разумные аргументы в поддержку своего вкуса, значит он обладает критическим мышлением.

Искренне желая, чтобы наши дети могли творчески мыслить и развивали критический взгляд, мы в то же время отказываем им в праве на собственное мнение и спешим навязать свое собственное. Дома и в школе мы пытаемся совершенствовать их вкус, указывая, что им следует любить, а что — нет. Мы не можем понять, что вкус — это врожденное, и что его можно развивать, делать более утонченным, но нельзя создать. Вкус может быть развит под влиянием нового опыта, однако человек, который не знает, что он любит, а что нет, не сможет извлечь пользы из своего опыта. Вкус является врожденным, поскольку с момента рождения мы способны отличить удовольствие от боли. Мы теряем вкус, если наш выбор не принимается во внимание и нас лишают права сказать «нет».