Удравшие из ада

– А тут эта ведьма, Бредная у нее прозвище, как махнет рукой! И заклинание полетело! Шарахнуло! И чудовище…

– Не знаю, в натуре. Но дураков в городе хватает.

– Эй, а куда мы идем? – случилось невероятное, Вася оторвался от собственного рассказа и обратил внимание на окружающий мир.

– На рынок, – Арс махнул рукой вперед, где виднелись торговые ряды. – На самый большой и знаменитый рынок всего Лоскутного мира. Расположен он на площади Изопилия, основан примерно пятнадцать тысяч лет назад вместе с самим городом. Колоритный и необычайный аромат, свойственный этому месту, сопряжен с живописными нравами…

Странный факт, но даже самый умный и образованный человек, оказавшийся в роли экскурсовода, мгновенно теряет способность выражаться нормально и начинает молоть чепуху.

Рынок на площади Изопилия и в самом деле был древним – это бросалось в глаза.

Прилавки его сгнили еще лет сто назад, а разложенные на них товары несколько раз пережили срок годности. Правящий тут «аромат» – смесь из вони невыделанной кожи, рыбы, грязи и пота – можно было назвать «колоритным», поскольку он как кол втыкался в носовые отверстия.

А живописные нравы заключались в том, что если вы не хотели расстаться с деньгами, то должны были держать кошелек обеими руками и зорко поглядывать по сторонам.

Арс болтал, будучи не в силах остановиться, в глазах его светилась обреченность, говорящая о том, что язык взял власть над рассудком. Рыггантропов слушал, недоуменно оглядываясь, словно попал на рынок впервые, а Тили-Тили зачарованно помахивал ушами.

– Клево, – сказал Вася, когда Топыряк смог захлопнуть рот. – Мне захотелось побывать в этом чудесном месте. Жалко, что мы до него еще не дошли.

– Да? – Арс недоуменно уставился на ближайший прилавок, расположившийся за которым гном торговал состоящими в основном из мух и гнили кусками мяса.

– Ага. А куда мы еще отправимся? Мне, чтобы спасти вас от Черного Властелина, надо посетить всякие Таинственные Места!

Тили-Тили зашипел и отступил от Васи, явно опасаясь, что безумие может передаваться воздушно-капельным путем.

– Храмовый квартал? – рискнул предположить Арс.

– Всякие Древние Пророчества и все такое? А как у вас насчет скалы, из которой торчит меч? Или глубоких пещер, где спрятаны Могучие Артефакты?

– Скал нет, в натуре, – Рыггантропов с сожалением вздохнул. – Есть Волчья горка, в пяти километрах на запад от Ква-Ква. Высотой в триста метров, но из пещер в ней только норки дождевых червей. Пойдет?

– Ну… – Вася на мгновение задумался. – Для начала можно сходить и в храмовый квартал. Надо узнать, что говорится обо мне в Древних Свитках и Изречениях Безумных Пророчиц.

– А это кто такие, типа? – негромко спросил Рыггантропов, когда Вася вновь принялся навешивать на длинные и мохнатые уши очередные килограммы замешанной на бреде лапши.

На этот раз лапша посвящалась великой книге «Безымянный граб».

– Думаю, мы это скоро узнаем, – в голосе Арса прозвучало отчаяние, – а заодно и то, насколько крепки кулаки у храмовых служителей…

– О…

Внешне гном Вагонетка мало отличался от сородичей, представляя собой малорослое бородатое недоразумение.

Но в том, что касалось поведения, Вагонетка был ближе к человеческому роду, чем некоторые блудные его представители. Во-первых, он верил в невезение, а во-вторых, пил не для того, чтобы поорать и побуянить, а чтобы напиться и упасть.

Такое поведение чуждо менталитету гномов, и в гномьи бары Вагонетку даже не пускали. С соплеменниками он общался исключительно на праздниках, куда приглашали всех членов клана. Да и то общение это сводилось к обоюдному презрительному молчанию.

Ну а невезение висело над Вагонеткой упорно, как дым над асфальтовым заводом, отравляло жизнь и не позволяло гному реализовать многочисленные таланты и способности.

В том, что они есть, сам Вагонетка не сомневался, а на возражения окружающих отвечал испытанным оружием – тяжелой артиллерией унылых жалоб на жизнь и ракетами громогласной похвальбы.

И то и другое било наповал – маловеры в ужасе обращались в бегство и больше с Вагонеткой старались не пересекаться.

Поэтому круг его общения все время менялся.

В настоящий момент Вагонетка пребывал в должности старшего помощника младшего подметальщика в главном святилище Толстого Хрю. Работа гному нравилась – она была хоть и пыльной, но не занимала много времени, а монотонностью могла поспорить с прополкой моркови.

И – самое главное – старший подметальщик Бимс был глух, как батальон старых пней. На жалобы и похвальбы гнома он обращал столько же внимания, сколько бегемот – на облака.

Утреннее подметание закончилось, как обычно, к полудню, и Вагонетка, приставив метлу к ограде святилища, уселся прямо на землю – передохнуть и немного поныть, чтобы не потерять форму.

– Они все… никто не понимает… козлы, вот я им всем покажу, какой я великий и знаменитый, – бормотал Вагонетка, бросая злобные взгляды на проходящих через ворота прихожан.