Удушенный (ЛП)

— Ты ведь знаешь, что тебе понадобилось около восьми месяцев, чтобы понять, что тебе нравится моя сестра? — Мой брат щелкает своей синей карточкой для подчеркивания.

Ноа ухмыляется в камеру. — Не так плохо, как то, что тебе понадобилось десять месяцев, чтобы понять, что я тебе нужен как друг, а не как враг.

О, черт.

— Мне не нужен был судья для игры Лиама и Джакса. Которую, кстати, вы оба проиграете, потому что не можете ни о чем договориться.

— Ну, по крайней мере, мы можем согласиться с тем, что мы оба тебя любим, — говорит мой брат с улыбкой.

Моя грудь сжимается от того, что они оба смотрят на меня. Я никогда и за миллион лет не могла представить, что они так поладят, что они готовы отбросить свои разногласия, чтобы сделать меня счастливой.

Они вдвоем проигрывают игру, набрав в общей сложности девять очков.

К сожалению, они не смогли решить, кто из них больше заботится обо мне. Нет, я просто шучу. Они не смогли договориться, кто больше заслуживает титул чемпиона мира, и Ноа поднял красную карточку, а мой брат — синюю.

Да, так и было. Возможно, Джакс и Лиам выиграли игру, но эти двое победили друг друга, что, казалось бы, невозможно. И если это не заслуживает трофея за Чемпионат конструкторов, то я не знаю, что заслуживает.

40

НОА

Мой телефон звонит на тумбочке. И слава Богу, что Майя ушла из номера десять минут назад, потому что бранные слова, вылетающие из моего рта, не иначе как отвратительны.

Я не знаю, что толкнуло меня ответить на звонок. То ли бурлящие внутри меня эмоции, то ли мазохистские наклонности. Мой палец скользит по экрану, голова стучит в такт биению сердца.

— Мама. Что я могу для тебя сделать?

Зачем заваливать ее любезностями, если у нее эмоциональный интеллект как у цветочных обоев. Если вы пытаетесь установить связь, не надо.

— Мой сын.

Классика. Нет ничего лучше напоминания о том, кто подписал мое свидетельство о рождении, чтобы манипулировать мной.

— Я занят и собираюсь на отборочный тур. Что тебе нужно?

— Ты можешь немного поработать над своей подачей, Ноа. — Ее голос звучит в трубке как мелодия. Сирена, которая призывает мужчин с кошельками и трастовыми фондами, заманивая их, прежде чем вырвать их сердца.

Я хрюкаю, не в силах вымолвить и слова.

— Ну, я провожу время с Клариссой и Дженнифер в Дубае, и мы подумали о том, чтобы приехать на Гран-при. Что ты думаешь о том, чтобы достать нам билеты? Желательно в VIP-секции с лучшим видом, а не в ту, что рядом с трибунами.

Потому что, не дай Бог, у нее действительно будет вид на финишную прямую. VIP-секции на трибунах не предоставляются с бесплатным шампанским и отметкой в Инстаграм.

Каждый раз, когда моя мама просит билеты, я их получаю. В общей схеме вещей я никогда не думал отказывать, потому что это было легко сделать. Легко уступить моим токсичным родителям. Просто не сопротивляться, не желая поднимать волну, как мой отец, несмотря на то, как мне было плохо от того, что меня использовали снова и снова.

Но, как и в случае с отцом, я хочу дать ей последний шанс. Находясь рядом с Майей, я стал прощающим человеком.

— Я могу отправить сообщение своему помощнику. Как дела? — Я прижимаю телефон к уху, не желая спрашивать о билетах.

Она насмехается. — Это тот человек, который вечно болтает по телефону?

Если она имеет в виду Стивена, который любит расспрашивать ее о том, как прошел день, то да.

— Да, тот самый, который был у меня с тех пор, как я начал работать в «Бандини». Представляешь, прошло уже семь лет с тех пор, как я начал гоняться с командой. — Спорим на уик-энд на моей яхте, что она не уловит мою ошибку.

— Нет. Но с окончанием сезона приближается твой день рождения. Как ты будешь отмечать свой двадцать девятый в этом году?

Я бы сказал, что она отключилась на всю беременность, только пить она не умела. Удивительно, но она помнит месяц моего рождения, скорее всего, потому что мой отец положил на ее банковский счет крупную сумму денег в качестве подарка «спасибо за рождение моего отпрыска».

— Вообще-то, мне исполняется тридцать один год. Но цифры расплываются после стольких лет. — Вставьте здесь обязательное закатывание глаз.

— Именно. Моя ошибка. — Ее смех похож на звук ногтей, царапающих меловую доску.

Я ненавижу каждую секунду этого звонка, борьбу внутри меня за то, чтобы не повесить трубку. Но я хочу показать себе, почему мне нужно отпустить. Почему я не могу вернуться к токсичным отношениям с родителями, ведь их любовь условна. И если я чему-то и научился в терапии, кроме того, что от слез мое лицо чертовски опухает, так это тому, что любовь не приходит с условиями. Никаких «если», «и» или «но». Она должна сделать тебя лучшим человеком — не потому, что ты должен быть таким, а потому, что ты хочешь им стать. Я хочу быть чертовски лучшим для Майи и для себя. Нужно полюбить себя и все такое.

— Да, твоя ошибка. Ты знаешь, что я встретил кое-кого во время соревнований в этом году?

— Это мило. — Она отвлекается на разговор с кем-то на заднем плане.