Удушие

Что не самое лучшее в этот первый раз: когда я сижу пьяный, а меня впервые в жизни шлёпает наша рыженькая, Трэйси, происходит такое – мы попадаем в воздушную яму. Я-то, вцепившись в сиденье унитаза, проваливаюсь вместе с самолётом, – но Трэйси срывается, стреляя вверх, как пробка из бутылки шампанского, с оставшейся внутри резинкой, – и бьётся причёской о пластик потолка. В тот же миг я кончаю, и мой выброс повисает в воздухе, – невесомые белые солдатики, висящие на полпути между ней, всё ещё у потолка, и мной, сидящим на толчке. Потом, хлоп – и мы снова вместе: она и резинка, я и мой выброс, всё приземляется обратно на меня, складывается как счёты, – все её сто-пятьдесят-с-чем-то фунтов.

После таких развлечений странно становится, как я до сих пор не ношу грыжевой бандаж.

А Трэйси хохочет и объявляет:

– Обожаю, когда так получается!

После этого уже обычная турбулентность шлёпает её волосами мне по роже, её сосками по моему рту. Подбрасывает жемчуг на её шее. Золотую цепочку на моей. Вертит мои орехи в их сумке, туго прижатой у обода пустого толчка.

Там и сям подбираешь маленькие хитрости, чтобы усовершенствовать процесс. Например, в этих старых французских “Супер-Каравеллах” с треугольными окошками и настоящими занавесками нету сортира в первом классе, только пара позади в туристском, поэтому вы лучше не пробуйте ничего необычного. Основная индийская тантрическая позиция нормально сработает. Вы оба стоите лицом к лицу, женщина поднимает одну ногу вдоль вашего бедра. Делаете всё точно как в “расщеплённом тростнике” или в классическом “фланкете”. Пишите собственную “Кама Сутру”. Разрабатывайте всякое.

Вперёд. Сами знаете, что вам хочется.

Только это с учётом того, что вы оба хоть примерно одного роста. Иначе не вините меня за то, что может получиться.

И не рассчитывайте, что вас будут кормить с ложечке. Я рассказываю с учётом некоторых основных знаний с вашей стороны.

Даже если застрянете на “Боинге 757-200”, даже в крошечном переднем туалете, всё равно можно организовать усовершенствованную китайскую позицию, когда вы сидите на унитазе, а женщина пристраивается на вас лицом вперёд.

Где-то на северо-северо-восток над Литтл-Роком Трэйси мне сообщает:

– “Помпуаром” тут было бы запросто. Это когда албанские женщины просто доят тебя своими сократительными мышцами влагалища.

Дрочат тебе одними своими внутренностями?

Трэйси отвечает:

– Ага.

Албанские женщины?

– Ага.

Спрашиваю:

– А у них есть авиалиния?

Ещё узнаёшь такую вещь: когда стучится рейсовый персонал, можно быстро свернуться “флорентийским способом”, когда женщина обхватывает мужчину у основания и туго оттягивает его кожу, чтобы та стала чувствительнее. Такое существенно ускоряет процесс.

Чтобы всё замедлить, сильно прижмите мужчину снизу у основания. Даже если дело этим не тормознётся, вся дрянь отступит ему в мочевой пузырь, и сбережёт вам уйму времени на чистку. Эксперты называют такое “саксонус”.

Мы с рыженькой в просторном заднем туалете “Макдоннела-Дугласа Ди-Си-10 серии 30CF”, и та показывает мне негритянскую позицию, в которой она становится коленями по сторонам раковины, а я кладу сзади ладони на её бледные плечи.

От её дыхания потеет зеркало, лицо у неё краснеет от согнутого положения, и Трэйси сообщает:

– Ещё из “Кама Сутры” – если мужчина вотрёт себе сок граната и тыквы и масло из огуречных семян, то у него встанет, и простоит шесть месяцев.

В этом совете – прямо какой-то золушкин крайний срок.

Она замечает выражение моего лица в зеркале и говорит:

– Блин, ну не надо так всё принимать на свой счёт.

Где-то строго на север над Далласом я пытаюсь чуть разогреться, а она рассказывает мне способ заставить женщину никогда тебя не бросить – для этого нужно покрыть ей голову колючками крапивы и обезьяним помётом.

А я в ответ, мол, что – серьёзно?

А если искупать жену в буйволовом молоке и коровьей желчи – то любой мужчина, который ей воспользуется, станет импотентом.

Говорю – ничего удивительного.

Если женщина вымочит верблюжью кость в соке календулы и покроет этой жидкостью свои ресницы – то любой мужчина, на которого она посмотрит, будет околдован. Ещё верняком пройдёт павлинья, соколиная или грифовая кость.

– Глянь сам, – советует она. – Всё в большой книжке.

Где-то на юго-юго-восток над Альбукерке моё лицо стало как яичный белок от вылизывания, щёки мои растёрлись об её волосы, а Трэйси сообщает, что бараньи яички, сваренные в подслащённом молоке, вернут тебе мужскую силу.

Потом прибавляет:

– Я не имела в виду то, как оно прозвучало.

А мне казалось, что я ещё неплохо справляюсь. Учитывая пару двойных бурбонов и то, что к этому моменту уже три часа был на ногах.

Где-то на юго-юго-запад над Лас-Вегасом ноги у нас обоих дрожали как в ознобе, – а она показывает мне то, что “Кама Сутра” называет “выщипыванием”. Потом “высасыванием манго”. Потом “пожиранием”.

Кувыркаться друг с другом в собственной чисто вытертой пластиковой комнатушке, подвешенными в процессе во времени и пространстве – это не мазохизм, но что-то близкое.