Уединенное. Смертное

Меня даже глупый человек может «водить за нос», и я буду знать, что он глупый, и что даже ведет меня ко вреду, наконец – «к вечной гибели»; и все-таки буду за ним идти. «К чести моей» следует, однако, заметить, что в половине случаев, когда меня «водят за нос», относится к глубокой, полной моей неспособности сказать человеку – «дурак», как и – «ты меня обманываешь». Ни разу в жизни не говорил. И вот единственно, чтобы не ставить ближнего в неловкое положение, я делаю вид, иногда годы, что все его указания очень умны, или что он comma іl faut и бережет меня. Еще четверть случаев относится к моему глубокому (с детства) безразличию к внешней жизни (если не опасность). Но четверть, однако, есть проявление чистого минуса и безволия – без внешних и побочных объяснений.

Иное дело – мечта: тут я не подвигался даже на скрупул ни под каким воздействием и никогда; в том числе даже и в детстве. В этом смысле я был совершенно «не воспитывающийся» человек, совершенно не поддающийся «культурному воздействию».

Почти пропорционально отсутствию воли к жизни (к реализации) у меня было упорство воли к мечте. Даже, кажется, еще постояннее, настойчивее… Именно – не «подвинулось ни на скрупул» и «не уступило ничему».

На виду я – всесклоняемый.

В себе (субъект) – абсолютно несклоняем; «не согласуем». Какое-то «наречие».

* * *

Я похож на младенца в утробе матери, но которому вовсе не хочется родиться. «Мне и тут тепло»…

(на извозчике, ночью)

* * *

Авраама призвал Бог; а я сам призвал Бога… Вот вся разница.

* * *

Все-таки ни один из библеистов не рассмотрел этой особенности и странности библейского рассказа, что ведь не Авраам искал Бога, а Бог хотел Авраама. В Библии даже ясно показано, что Авраам долго уклонялся от заключения завета… Бегал, но Бог схватил его. Тогда он ответил: «Теперь я буду верен Тебе, я и потомство мое».

(за нумизматикой)

* * *

Ни о чем я не тосковал так, как об унижении. «Известность» иногда радовала меня – чисто поросячьим удовольствием. Но всегда это бывало не надолго (день, два): затем вступала прежняя тоска – быть, напротив, униженным.

(на обороте транспаранта)

* * *

О своей смерти: «Нужно, чтобы этот сор был выметен из мира». И вот, когда настанет это «нужно» – я умру.

(на обороте транспаранта)

* * *

Я не нужен: ни в чем я так не уверен, как в том, что я не нужен.

(на обороте транспаранта)

* * *

Милые, милые люди: сколько вас прекрасных я встретил на своем пути. По времени первая – Ю(лия). Проста, самоотверженна. Но как звезда среди всех – моя «безымянница»… «Бог не дал мне твоего имени, а прежнее я не хочу носить, потому что…» И она «никак» себя называла, т. е. называла под письмами одним крестильным именем. Я смеюсь: «Да ведь так себя царицы подписывают, великие князья». Она не понимала, не возражала, но продолжала писать одно имя: «В………». Я взял от него один из своих псевдонимов.

(на обороте транспаранта)

* * *

Литература есть самый отвратительный вид торга. И потому удвоенно-отвратительный, что тут замешивается несколько таланта. И что «торгуемые вещи» суть действительные духовные ценности.

(на обороте транспаранта)

* * *

Унижение всегда переходит через несколько дней в такое душевное сияние, с которым не сравнится ничто. Не невозможно сказать, что некоторые, и притом высочайшие, духовные просветления недостижимы без предварительной униженности; что некоторые «духовные абсолютности» так и остались навеки скрыты от тех, кто вечно торжествовал, побеждал, был наверху.

Как груб, а посему и как несчастен Наполеон… После Йены он был жалчее, нежели нищий-праведник, которому из богатого дома сказали – «Бог подаст».

Не на этой ли тайне всемирной психологичности (если она есть, т. е. всемирная психологичность) основано то, что наконец «Он захотел пострадать?..»

Как мы лучше после страдания?.. Не на этом ли основан «выигрыш без проигрыша» демократии?.. Она вовсе не рождается «в золотых пеленках» морали; «с грешком», как и все. Но она – «в нижнем положении»; и нравственный ореол привлек к ней всех…

(на обороте транспаранта)

* * *

Правда выше солнца, выше неба, выше Бога: ибо если и Бог начинался бы не с правды – он – не Бог, и небо – трясина, и солнце – медная посуда.

(на обороте транспаранта)

* * *

Как бы Б. на веки вечные указал человеку, где можно с ним встретиться.

«Ищи Меня не в лесу, не в поле, не в пустыне», ни – «на верху горы», ни – «в долине низу», ни – «в водах, ни под землею», а… где Я заключил завет «с отцом вашим Авраамом».

Поразительно. Но куда же это приводит размышляющего, доискивающегося, угадывающего?