Уэйн Гретцки. 99. Автобиография

В 1963 г. НХЛ начала постепенно отказываться от спонсорства команд и провела свой первый любительский драфт среди шестнадцатилетних. К 1969 г. драфт стал всеобщим, и больше не было юных игроков, которые могли в нем не участвовать. К тому времени, когда мне исполнилось столько лет, сколько тогда было Бобби, карты «C» исчезли. Но чтобы участвовать в драфте и выступать потом в профессиональной команде, вам должно было быть двадцать лет. В шестнадцать я был юниором в «Су-Сент-Мари» и не мог играть с профессионалами.

Я хорошо ладил с моим тренером Маззом Макферсоном. Он был отличным парнем. Когда Мазз ушел, его заменил Пол Терио. Пол уделял большое внимание позиционному хоккею, что является хорошим способом развития игроков. Когда Пол работал тренером в «Ошаве», а Марти Максорли играл в «Бельвиль Буллз» в 1981/82 г., Марти принял участие в матче всех звезд, а Пол был его тренером. Он хорошо относился к Марти и многому его научил. Марти просто обожал его.

Не желаю себя нахваливать, но все же скажу, что мне не нужно было начинать с основ. Я изучал хоккей всю жизнь. Когда мне было семь лет и я смотрел с папой «Хоккейную ночь в Канаде», он давал мне ручку и бумагу. Он велел мне отмечать перемещения шайбы линиями на бумаге, не смотря при этом вниз. Это развивало мое периферическое зрение, которое, в свою очередь, помогло мне разработать более творческий подход в игре. Я знал, где находятся ребята, поэтому направлялся туда, где будет шайба. Вот почему стиль тренера Пола Терио плохо мне подходил. Я начал думать о переходе в профессионалы, но юниоры не могли участвовать в драфтах НХЛ.

Мой агент Гас Бадали рассказал мне о ВХА и сообщил о предложении на сумму в 80 000 долларов от Джона Бассетта, владельца «Бирмингем Буллз». Джон строил команду, состоящую из таких замечательных молодых парней, как Рик Ваайв, Мишель Гуле, Крейг Хартсбург и Роб Рамаж: все они – будущие капитаны команд НХЛ, игроки сборной Канады и члены Зала славы. Пол Хендерсон был их ветераном. Мне бы хотелось поиграть с этими ребятами, но Гас счел, что предложение слишком незначительное. И затем он получил предложение от Хартфорда, чтобы я играл в команде с Горди Хоу за 200 000 долларов. Это стало бы исполнением мечты, но предложение отозвали. Владельцы ВХА надеялись, что их команды окажутся в НХЛ, а так как я был слишком юным, они думали, что я не смогу там играть. Наверное, ничто не случается просто так.

Бассетт рекомендовал меня своему другу Нельсону Скалбании, богатому застройщику из Ванкувера, который начинал инвестировать в спортивные команды. Нельсон владел двумя командами ВХА. В 1976 г. он купил «Эдмонтон Ойлерз», но затем продал их в следующем году Питеру Поклингтону. Потом он купил «Индианаполис Рейсерз», исходя из того, что ВХА войдет в НХЛ. Он хотел повысить ценность лиги и решил, что для этого лучше всего приобретать хороших юных игроков. И НХЛ тогда либо возьмет к себе команды ВХА, либо же будет платить им деньги за юных хоккеистов.

Нельсон обратился к моим родителям в июне 1978 г., и вместе с Гасом мы вылетели в Ванкувер на частном самолете Нельсона. Мне было семнадцать, для НХЛ я не подходил по возрасту, но очень хотел играть в профессиональный хоккей. Как только мы прибыли, Нельсон попросил меня пробежаться с ним. Наверное, он так проверял мою выносливость.

Вспоминая детство, когда мне было шесть, семь, восемь, девять, десять и одиннадцать лет, я могу сказать, что играл не только в хоккей. Я с нетерпением ждал лета, потому что любил лакросс и легкую атлетику. Я был большим поклонником легкой атлетики. Даже в десять лет я бегал на большие расстояния (восемьсот метров, полторы тысячи метров) по пересеченной местности. Я тренировался каждый день, и мне это нравилось.

Каждое воскресенье мы ездили на ферму моей бабушки, и первым делом я там надевал кроссовки и принимался бегать по проселочным дорогам. Я пробегал одну милю за другой. Я делал это не для того, чтобы стать хоккеистом, но это увеличивало выносливость и максимальное потребление кислорода. Тому же самому способствовала игра в лакросс в помещении. Мы играли четыре партии в субботу, а на следующий день – три. Каждую партию я играл почти полностью (она состояла из четырех периодов по пятнадцать минут). Иными словами, на каждые выходные приходилось примерно семь часов игры в лакросс.

Годы спустя я играл в «Ойлерз». У Яри Курри всегда был самый высокий показатель максимального потребления кислорода (по этому показателю он был вторым после Пола Коффи), а Мессье всегда находился в невероятно прекрасной форме. Это являлось результатом упорных тренировок и некоторых особенностей их организма. Меня же отличало время восстановления пульса. Им требовалось в два раза больше времени. Я мог, например, полностью восстановиться за десять секунд и снова пойти на лед, а Яри и Полу могло понадобиться двадцать секунд. Это было моей сильной стороной.