Уэллс. Горький ветер

Клуб «Ленивцев» на время прекратил свое существование, чтобы через несколько лет возродиться, но на этот раз он состоял только из единомышленников Гэрберта Уэллса. Новые члены клуба, если даже и имели другие взгляды на проблемные вопросы, все равно способствовали развитию и научным изысканиям Уэллса, и пусть и маленькими, но шажками приближали его к созданию Космополиса.

Но теперь у него появились конкуренты, которые видели эту идею по-своему и не хотели мириться с Уэллсом в качестве соавтора проекта. Одним из них стал Томас Эдисон, бывший друг, а ныне непримиримый враг.

И если Циолковский был занят собственными изысканиями и не вспоминал даже о бывших друзьях, то чего ждать от профессора Моро, Уэллс не знал. Но визит Двуглавого говорил, что профессор помнит о старом друге и, быть может, хочет восстановить с ним былые отношения.

– Позвольте мне спросить: вы так долго и с большой результативностью работаете над своими проектами, не задумывались ли вы о том, чтобы организовать компанию, которая позволила бы реализовывать коммерческий потенциал ваших изобретений? – задал я вопрос, который не давал мне покоя в последнее время.

– Иными словами, вы хотели спросить меня, любезный Николас, не хочу ли я поставить свои изобретения на серийный поток и наладить выпуск продукции, способной существовать благодаря моим открытиям, – отвлекся от микроскопа Уэллс.

– Именно так, – горячо поддержал я его.

– То есть я должен уподобиться ремесленнику Эдисону, этому дельцу от науки, этому деловару, которому плевать на саму науку, который во главу угла ставит не процветание и эволюцию человечества, а страсть к наживе? Покорно благодарю вас. Я нисколько не желаю быть похожим на него.

– Но ведь это всего лишь одна крайность. Зачем становиться похожим на Эдисона, зачем копировать его манеру ведения бизнеса, если можно изобрести собственный подход? Ведь можно выстроить все так, что управлением будут заниматься управленцы, вы будете заниматься изобретением и научным аспектом работы, а рекламой будут заниматься рекламщики.

Уэллс откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня, словно пытался понять, на полном ли я серьезе предлагаю ему эту абсурдную идею, нет ли тут какого-то тайного смысла или подводного камня. Наконец он все-таки мне возразил.

– Все изобретения – суть моей жизни, это самое важное, что оправдывает мое существование на этом свете. И ты считаешь, что я могу доверить дело всей моей жизни сторонним управленцам и прочим служащим, для которых самым важным будет обогатить свой карман? Я все равно буду вынужден контролировать процесс, вникать во все нюансы коммерции, и в результате через год или два я забуду напрочь о своих научных изысканиях, и моя жизнь превратится в сплошную грызню за бо́льший кусок пирога. Я превращусь в делягу, для которого прибыль будет важнее, чем развитие. Желаю я того или нет, мне придется вступить в соперничество с Эдисоном. Готов ли я пожертвовать своей личностью, своей идеей Космополиса и будущего человечества, в конце концов? Мой ответ – нет.

– Зачем так радикально рассуждать? Какую пользу могут принести ваши изобретения человечеству, если это будет наука ради науки? В любом случае, каждое изобретение должно служить на пользу людям, только тогда в нем будет смысл. Но как оно будет служить, если оно не дойдет до конечного потребителя? Ведь изобретение должно менять бытовую жизнь человека, тем самым двигая его вперед. Благодаря этому у него появится больше свободного времени, которое он сможет потратить на саморазвитие и духовный рост, что приблизит появление хомо новуса, а вслед за ним и построение Космополиса.

– Вы правы, друг мой. Я не планирую хоронить свои изобретения. Мои открытия должны принадлежать всему человечеству, а не каким-то отдельным людям.

– Но вы понимаете, что если не создать компанию, которая будет охранять ваше наследие и заниматься его коммерческой реализацией, то рано или поздно все изобретения окажутся в руках правительства. Оно, вполне вероятно, направит ваши труды не в ту сторону, начнет применять по-своему, совсем не так, как вы это задумали, – я продолжал отстаивать свою точку зрения.

– Я давно об этом думаю, поэтому я не хочу создавать коммерческую компанию. Если уж что и основывать, то Академию экспериментальной физики, как оплот дальнейшего развития человечества. Академия будет работать над новыми проектами, бережно сохранять старые разработки и внедрять их в жизнь. Только когда вокруг Академии соберутся единомышленники, можно говорить об успешности всего моего начинания. Именно АЭФ сможет стать фундаментом для основания будущего Космополиса, – глаза Уэллса горели идеей.

– Академия – блестящая идея, но у вас должен быть серьезный штат администраторов и юристов, потому что британская корона, почувствовав в вас конкурента за рынок научно-технических изобретений, начнет оказывать вам сопротивление. Вас будут давить, пока не задавят окончательно. К тому же на все это требуются деньги. Солидные капиталовложения. Откуда вы их достанете? – сказал я.